— Как всегда. Куда угодно пойдет,
только позови. Но что с людьми, у тебя есть план? И Кристоге, как
мы остановим его эксперименты?
— Мы ничего не сделаем.
Кэй яростно начал:
— Если бы ты оказался на месте
людей, ты бы надеялся на спасение? Да! Это твой народ, и это также
важно, как стая. Мы не можем оставить их!
Недовольно порыкивая, пес отошел от
Кэя и улеглся внутри будки. Суррей пересел на скамейку и продолжил
с еще большей настойчивостью:
— Если вечно бежать от всего, так ни
к чему и не прибежишь! У каждого из нас есть ответственность перед
кем-то, даже если мы не просили ее, даже если считаем себя
неготовыми. Нельзя оставлять людей!
Марк принялся постукивать костяшками
пальцев по скамейке.
— Хватит, Кэй! Скажи, чего ты от
меня ждешь? Думаешь, я умолчал о своих великих силах и на самом
деле способен одним щелчком пальцев развалить систему Кристоге? Но
я не знаю, как это сделать. Может, мы проберемся вниз и выпустим
людей? А дальше что? Их две сотни, они ослабли, мы не выведем их
даже. А если выведем, куда их вести, как защитить? Возможно,
милосерднее было бы убить всех. Может быть, ты это предлагал? — Кэй
осекся, но Марк продолжил с еще большим напором, неожиданным даже
для себя. — Все, что я могу сделать сейчас — это сбежать. Да,
сбежать! Я думаю, что ойвелцы — люди. Если так, они помогут спасти
пленников. Хотя знаешь, я не верю в это, никто не пойдет на риск
ради чужаков. Я не знаю, что скажу и сделаю, но, возможно, это
ускорит войну. Я не вижу другого пути, как помочь людям, кроме как
прийти за ними на стороне Ойвела. Так что подумай, Кэй, речь идет о
твоей стране, и разрушая систему Кристоге, я, возможно, разрушу
весь Ленгерн.
Лицо Кэя становилось все мрачнее,
пока не превратилось в гримасу. Если бы он спросил: «Зачем?», Марк
бы не смог ответить. Он и сам не до конца понимал свое желание
помочь людям, скорее, оно напоминало глупую, навязчивую мысль,
которая не имела реальной подоплеки, а все крутилась и крутилась в
голове. Человечности в таком спасении, казалось, немного, ведь что
это за помощь, если люди окажутся между двумя враждующими
государствами? Может быть, причина заключалась в эгоизме? Да,
отчасти так и было — Марк боялся за себя и хотел не просто сбежать,
а разбить систему Кристоге, чтобы не быть строкой в его записях.
Но, все-таки, крылось в желании спасти людей и что-то большее, и
простой вывод Кэя, сказавшего, что на том, кто узнал правду, лежит
ответственность за судьбы других, имел для Марка смысл.