— Цена — война, — суррей несколько
раз кивнул, уставившись в землю.
— Мы будем пытаться найти
компромисс, — Марк пытался говорить уверенно, но, наверняка, Кэй
чуял, что стоит за обещанием на самом деле — вернее, что за ним
ничего, кроме растерянности.
— Мало просто пытаться, надо делать!
— Кэй вскочил и начал ходить взад-вперед под пристальные собачьи
взгляды. — Когда мы уйдем?
— Не позднее чем через неделю. Нужно
время, чтобы подготовиться.
— Не могу поверить, что людям нельзя
помочь, — вздохнул Кэй. Черная собака подошла к нему и преданно
взглянула снизу вверх, он ласково потрепал ее за ухом. — Мы вообще
вернемся? К тому времени многие умрут, на их местах появятся
другие. А скольких изменят, как меня? Ну как все это возможно! — он
ударил себя кулаком по бедру, яростно воскликнув: — Я ведь обещал,
что мы поможем! А они даже не поверили, у них совсем нет надежды на
спасение.
— Этот город принадлежит Кристоге,
мы не можем спасти людей сейчас, но я буду искать силу, способную
справиться с ним, не сделав войну ценой этого. Возможно, если обе
стороны узнают правду друг о друге... — Марк вздохнул. — Я не знаю.
Ладно, идем отсюда.
Кэй бегал по тренировочной площадке,
по команде Кристоге меняя облик. Афенор следил за стрелкой
карманных часов и заносил результаты в блокнот. Иногда он поднимал
голову, и во взгляде, которым Кристоге одаривал суррея, было ровно
то же, что во взгляде на Переделанных: он смотрел на них, как на
искусно сделанную работу — работу, а не живое существо.
— Зачем все это? — Марк отложил
книгу. В голосе не слышалось интереса: конечно, он спрашивал,
только чтобы отвлечься от учебника, не больше. — Кэй ведь даже в
городе бывает нечасто. Зачем ему тренироваться?
Марк и прежде приходил на площадку,
изредка говорил с Кристоге, но только в последнюю неделю это стало
настоящей традицией. Со стороны сцена, наверное, казалась уютной,
почти что семейной: один тренируется, другой читает, а строгий отец
следит за их успехами. Никакого уюта в ней на самом деле не было —
только голый расчет.
Свое алиби Марк подготовил: его
отсутствие стало постоянным, а Реда получила достаточную сумму,
чтобы подтвердить, что они вместе проводили каждую ночь. Легче
всего было с Крошкой: она редко выходила из комнаты, не жаловала
слуг, и единственным, кто мог хватиться ее, был сам Кристоге.
Другое дело Кэй. Его «О, привет!» старательно игнорировали,
наверное, на отсутствие суррея даже с удовольствием закрыли бы
глаза — а могли, боясь гнева своего хозяина, поделиться
подозрениями, и стоило предусмотреть любые варианты.