— Я был там на прошлой неделе...
— Асур меня выручил, когда я без
работы остался, неужели он...
— Девчонка там была красивая, она
ведь ушла, да?
Значит, ни Асура ни Элики не
видели.
Голоса в толпе были не сильнее
шепота, но отдавались в ушах подобно набату. Дым уже не клубился —
в легких все равно перчило.
— Ждите здесь, — процедил Кэю и
Бэлл.
— Не надо, — суррей попытался
остановить его, но Марк уже шагнул в сторону пожарных, услышав
обрывок фразы:
— ...слишком быстрое распространение
огня, возможно, магия...
— Я хочу посмотреть.
Марк сунул говорящему документы под
нос. Тот даже не скрывал недоуменного взгляда — наверное, решил,
что «афенор» спятил.
— Господин, это опасно! Я не
могу...
Как будто он не знал! В этот момент
не осталось никакого инстинкта самосохранения, голосок на краешке
сознания ворчал: «Не ходи, не ходи» — и, конечно, он говорил
правильно, но что-то другое, дурное, заставляло пойти, посмотреть.
Наверное, это было надеждой, что ему соврали, что жертв нет. Что
Асур, Элика живы, он не подставил их, он сдержал обещание, и ничего
не случилось.
— Я знаю, а вы можете, — на лице
появилась ухмылка, точно он и правда был афенором, который имел в
запасе ни одну жизнь и мог позволить себе риск, для которого огонь
был началом. Ничего из этого не было, и Марк почувствовал, как
предательски дергается левый уголок губ.
Его обдало волной разгоряченного
воздуха, легкие наполнились запахом гари. Еще слышался треск дерева
— а может, почудилось. Марк держал руки наготове, если обрушится
остов, хотя смотрел он только на камни — на то, что когда-то было
стенами.
Тут находился зал. В конце
располагалась барная стойка. Слева — кухня, справа — лестница, а
вот спуск в кладовые. Между делом Асур пожаловался, что мясо начало
пропадать. Он грешил на нового неумелого поваренка.
В пабе никогда не зажигали все
лампы, но сейчас темнота была другой, собранной из пепла, копоти и
сажи. В легких саднило все сильнее, но та же глупая часть никак не
разрешала повернуть, заставляя всматриваться и найти хоть кого-то.
Ошибка ведь, просто ошибка! Но если где она и крылась, то это в
собственном обещании, в идиотской вере, что он все продумал и
взвесил, что сможет уйти, не рискнув никем, ничем. Что, черт
возьми, монета упадет на ребро, как говорил Кристоге, и выбирать
между желанием свободы и нежеланием рисковать не придется.