Суррей болтал:
— Дракон, вообще-то, хорошая. Только
одинокая очень. Она когда оказалась в доме, первое время постоянно
плакала. Украдкой, конечно, по ночам выходя в сад, но я все равно
слышал. Она ничего не рассказывала, поэтому я просто говорил обо
всем. Не знаю, то ли я ей надоел, то ли ей стало легче, но потом
она перестала приходить. Хотя взгляд у нее все такой же. Но она
хорошая, да. Мне даже казалось когда-то, что я влюблен в нее.
Что же это за тайна, которую стоит
хранить годами? Сбежавшая от семьи афенорка?
Преступница-эйлийка?
Марк решил сменить тему, чтобы не
вызвать подозрений:
— А сурреем можно стать? От укуса,
например? Или только родиться?
— Можно. Я как раз такой, — первые
слова прозвучали сухо, но Кэй заставил себя улыбнуться: — Кристоге
подобрал меня и воспитал. Он ищет лекарство, которое поможет таким,
как я, стать прежними.
Они вступили на мост, протянутый
через канал и украшенный резными перилами и статуями грифонов по
обе стороны.
— А ты хочешь этого?
— Конечно! — запальчиво воскликнул
Кэй, так громко, что идущая навстречу женщина поспешила отойти. —
Меня не принимают ни сурреи, ни эйлы, я не могу жить, как они, но
вижу их жизнь. Это как держать собаку на цепи перед раскрытой
дверью дома, показывая, как там тепло, какие вкусные запахи, но
никогда не пуская внутрь. Разве я виноват, что стал таким?
— Ты правда веришь, что Кристоге
поможет тебе?
— Конечно, — ответ прозвучал без
должной уверенности. — Он же воспитал меня. Он всем помогает! — Кэй
поспешил сменить тему: — Ты бы знал, сколько здесь запахов! Зелени,
конечно, больше всего, аж нос щекочет, а еще мазут и масло, и с
красильного завода так несет!
Марк перебил этот поток:
— А другие сурреи, если почуют
человека, тоже набросятся?
Только сейчас он подумал, а что если
Кристоге приставил Кэя для защиты?
Тот неожиданно смутился:
— Вообще-то, я говорил с ними, они
сказали, нет таких запахов, которые особенно раздражают нас, но
ведь Кристоге...
Суррея замолчал. Марк остановился
всего на секунду, заглянув в лицо Кэя, и выразительно спросил:
— Так ты говоришь, Кристоге бы
никогда?..
Он пошел дальше, дав Кэю
остановиться и обдумать вопрос. В том, что увиденное — случайность,
Марк уже не сомневался: ну не было в суррее хитрости, Кэй, и
правда, просто выбрал не ту дорогу. Однако Вадим оказался на
виселице, а Кристоге сказал, что люди уехали. Из этого исходило два
простых вопроса. Первый: что произошло с Вадимом? Второй: что с
остальными людьми? Хотя нет, был и третий: что делал Кристоге?