Да и что это вообще был за мир?
Чужаки хватали обрывки информации, точно голодающие, которые и
хлебной крошке рады. Ничего не объясняло, почему в этом мире
говорят на том же языке, почему в книгах встречаются схожие имена,
названия? Пусть их было немного — по пальцам одной руки
пересчитать, все-таки Марк видел их, и эту часть пазла тоже не
стоило терять из виду.
О будущем люди уже не раз говорили
друг с другом, и сейчас они, вспомнив свои страхи, не спешили
радоваться или благодарить — ответом Ангуарду были тишина, хмурые
взгляды, плотно сжатые губы. Всего один, приободрившись, подался
вперед и воскликнул:
— А что за работа? Кем мы
станем?
Вопрос точно стал спусковым крючком
для Лидии, и прежде улыбчивая, спокойная женщина вскочила со своего
места, яростно тряхнув кулаками:
— Да какая работа! У нас же там
семьи! Дети! Как нам вернуться?
Андрей с такой силой крутил часы на
руке, что замок раскрылся, и они упали на пол, но ковер приглушил
удар. Марк чуть ли не с первого дня слышал, что их ему подарила
жена, и сейчас он, наверное, вспоминал ее. Молчаливый Олег сверлил
аристократа взглядом. Тоже вспоминал семью, двоих детей, а может,
своих учеников в школе? Сидящая рядом с ним Алена сложила руки на
груди и так вжалась в диван, словно хотела исчезнуть. У нее
осталась больная мать. Своя история была у каждого воспоминания о
близких, о любимом деле, даже об опостылевшей работе не
прекращались, их бережно перебирали, изо дня в день лелея надежду
вернуться домой. Марк бы соврал, сказав, что ему есть по кому
скучать, но он мог понять этих людей, и на обещания Ангуарда
хотелось ответить громким смешком.
Аристократ так медленно, почти
карикатурно, поправил манжеты рубашки, чем напомнил бойца,
закатывающего рукава перед дракой.
— Увы, я должен сказать, что нам
неизвестен путь в ваш мир. Сейчас вы здесь, это нужно принять и
шагнуть навстречу, чтобы найти свое место. Я попрошу не перебивать
меня, — он сделал выразительную паузу. — и послушать, что я
собираюсь сообщить вам.
Марк посмотрел на стражей. Выражение
лица Трива казалось таким каменным, что его можно было принять за
посмертную маску. Зейн хмурился еще сильнее, чем обычно, и
почесывал свой шрам — за этим движением он всегда прятал особо
пристальное внимание. Даже Лаэм прекратил улыбаться и держался
непривычно серьезного вида. На интерес, что скажет Ангуард, это не
походило — скорее, они были охотниками, которые поймали зверя и
следили, чтобы он не взбрыкнул. Знали, что хочет рассказать
Тарна-Триаван, и ждали угрозы со стороны людей?