По спине пробежал озноб, неприятно
закрутило в животе. Ни Лилии, ни Бориса среди иномиров не было.
В следующей стопке дела оказались
короче — всего по одному листу. Только в трех их было больше, и
одно из них — на Марка.
«Марк; 25 лет; период роста — семь
недель; Делатель». Про срок сбора — ни слова. Рядом Кристоге своими
острыми буквами оставил характеристику: «Внимательный,
недоверчивый, одиночка». И ниже: «В общении холоден и скрытен. К
людям безразличен».
С педантичной точностью Кристоге
записывал ход каждого урока, результаты испытаний, участие в
операциях. Часто встречались карандашные отметки: «В учебе
любопытен, но сдержан», «К переделке относится настороженно,
открытую оценку не дает», «Действует медленнее, чем А». Афенор
расписал план занятий и сделал набросок, как будет возрастать роль
Марка: от соединения небольших участков тела оперируемых он
перейдет к изменению внутренних органов. На последней странице
вертикально тянулась строка: «Работа внизу начнется зимой».
Марк продержал папку в руках дольше,
чем читал, затем аккуратно убрал ее и взглянул на часы — прошло
немногим больше тридцати минут.
Суррей издал шумный вздох — еще один
то ли всхлип, то ли вой. Окончательно побледнев, он с такой силой
сжимал бумаги, словно хотел разорвать.
— Кэй, пора уходить.
Марк подошел к нему, но суррей даже
не поднял головы — только протянул пару смятых листов, исписанных
рукой Кристоге.
— Прочти, если хочешь.
Немного помедлив, Марк взял дело.
Как опытный биограф, афенор точно записал ход жизни Кэя, уместив ее
на двух листах. На третьем он описывал эксперимент, на четвертом —
результаты тренировок скорости и выносливости, на пятом — личную
характеристику, хоть она и заключалась в коротком: «Эмоциональный,
открытый, восприимчивый; активен, может быть вспыльчив» —
точь-в-точь как оценка щенка перед продажей.
— Кем бы я стал, если он? —
задумчиво протянул суррей, подперев голову рукой.
Кристоге нашел Кэя где-то в лесу и
подобрал. Не сразу ему удалось установить правду о шестилетнем
мальчишке. Разорившись, отец застрелился. Мать собрала последние
копейки и отправилась из Арьента к родственникам в Альту. В пути
женщину обокрали и оставили на дороге, мать и сын пошли пешком,
однако их настигла метель. Судя по всему, мать замерзла, отдав сыну
свою шаль и пальто. Как писал Кристоге, «по-звериному зарыл ее в
снег, думая, что она согреется и снова встанет». Видимо, мальчишка
несколько дней провел в лесу, не отходя от матери, поэтому после
встречи с афенором и его слугами «пытался спрятаться на дереве,
кусался и отказывался говорить».