Прежде чем разум снова заволокло
туманом, он понял, что стал следующим на столе для переделки.
Прежде чем открыть глаза, Марк
понял, что левую руку кто-то осторожно гладит. Однако рядом никого
не было, не было и руки — вместо нее чернел протез, начинающийся
чуть ниже локтя. От резкого движения вперед ребра и грудь ответили
ноющей болью. Хотелось простонать, но пересохшее горло выдавило
только невнятный хрип, будто ногтем по стеклу царапнули.
Мир так просто разложился на
молекулы, и Марк прочувствовал внутренности протеза: шестеренки,
проволока, части, имитирующие работу сухожилий — это была настоящая
машина, слаженно действующий механизм, подобный тем, какие создают
для Переделанных. Он попробовал пошевелить пальцами, и они
выгнулись в разные стороны, как кривые зубья расчески. Естественным
казалось услышать скрип или скрежет, но звуков не было, словно это
обычная конечность, хоть и прикрытая черной прорезиненной
накладкой.
Марк пошевелил рукой снова и,
вытянув ее вдоль туловища, с закрытыми глазами опустился на
подушку. По ощущениям левая рука снова лежала на груди, он
чувствовал тяжесть прикосновения, а вот пальцы начали выбивать
нервную мелодию, и от нее прошла вибрация.
Каждое движение отдавалось тянущей
болью, и Марк старался не шевелиться, пока не пришел Аркиан. Врач
дежурно спросил: не болит ли, нет ли фантомных чувств, не мучиют ли
галлюцинации — и на единственный вопрос пациента ответил, что все
объяснит Кристоге.
Перед глазами еще стояли всполохи
пламени. Доносились крики из огня. Кристоге сжег стопщиков, потому
что они покусились на его собственность — Альта принадлежала ему, и
он в ней был правителем, судьей и палачом. Марк поднес протез к
лицу, внимательно рассматривая каждую деталь. Вот оно — желание
узнать правду. Вот оно — своеволие. И никакой правды взамен —
только нечаянно оброненное «Люди для нас, как дойные коровы».
К вечеру пришел Кристоге. Он
по-хозяйски задернул шторы и сел на стул.
— Я рад видеть тебя, Марк. Думаю, у
тебя накопилось немало вопросов — не меньше их у меня. Судя по
отчету Аркиана, ты чувствуешь себя хорошо. У тебя есть силы на
разговор?
Приторная речь Кристоге казалась
хуже грубых голосов стопщиков. Марк выпрямился, но тянущая боль
сразу напомнила о своем существовании, и он опустился на
подушки.