— Да, я прекрасно себя чувствую. Как
Иегель?
Выдать знакомство за случайную
встречу не получится, поэтому Марк решил задать вопрос первым, как
что-то само собой разумеющееся, не признавая проступка.
— Вернулся в свою детскую комнату.
Каждую жизнь клянется, что не сделает этого, и каждый раз так
бездумно умирает, едва достигнув тридцати.
— Бездумно? Он прикрывал нас!
— Ненужное геройство. Полиция
справилась бы без его пары выстрелов. Иегелю нравится разменивать
себя на мелочи, но не стоит об этом. Позволь начать, Марк.
Кристоге выдержал паузу:
— Вчера ко мне пришел Кэй и сообщил,
что вы договаривались прогуляться по городу, однако в нужное время
ты не явился. Тогда он выследил тебя по запаху и узнал что там, где
обрывается след, произошел взрыв.
Марк едва сдержал улыбку и вздох
облегчения. Конечно, Кэй знал, куда он шел — это суррей помог найти
Иегеля. Хотя бы один из них остался в стороне, вне подозрений.
— Когда Кэй оказался на месте, все
уже знали, что это дело рук стопщиков — они убили рабочих, которые
изготавливали механические протезы для калек и Переделанных, это
был спланированный акт. Как я узнал позднее, они спутали вас и
хотели потребовать выкуп, и только на месте поняли, кто перед ними.
Ты ведь был одет в эйлийскую куртку, как у рабочих.
Кристоге изогнул бровь, ожидая
ответа, но Марк промолчал.
— Кэй помог найти твой след. Конец
ты видел сам — вы попытались бежать, когда полиция уже была в
логове стопщиков. Внутри находились их лидеры, началась
перестрелка, но они проиграли. Со стопщиками кончено. Итак. Должен
признаться, я преувеличил — у меня всего один вопрос. Как ты
оказался там, Марк?
Тот прикрыл глаза и заставил голос
звучать ниже:
— Я не хочу быть передельщиком. Я
знаю, что так работает правосудие, что некоторые сами хотят
измениться, но... Мне все равно кажется это неправильным. Я пытался
поговорить с Переделанными, живущими здесь, чтобы узнать, как они
сами относятся к нашей работе, но они не стали отвечать на мои
вопросы. Тогда я решил поговорить с Иегелем. О нем ведь шепчется
вся Альта. Мне казалось, что если ваш сын, знающий работу лучше
многих, тоже осуждает ее, то в деле точно нет правды, и мне не
стоит заниматься им.
Кристоге удивленно вскинул брови.
Впервые, пожалуй, на его лице так отчетливо показались эмоции —
вместо привычного холода проступили пренебрежение, насмешка и даже
сочувствие.