Вот склоны оврага стали более
пологими, и их сухопутный корабль вскарабкался на очередную
«волну». Погода и впрямь менялась: с запада надвинулись горы
облаков, отбрасывая на землю тень. Вдали на горизонте показалась
зеленая полоса.
– Вижу берег! – радостно закричала
Алиса.
Гром, шустро перебирая лапами, легко
взобрался по вантам и стал внимательно осматриваться, приложив лапу
козырьком к глазам. И её восторга он почему-то совсем не разделял.
Алиса проследила за взглядом мишки – и сама разглядела тонкую,
почти незаметную полоску молочной белизны, постепенно наползающую с
северо-запада.
– Гром, что это?
Вместо ответа медведь вытащил из
кожаного тубуса видавшую виды подзорную трубу и всмотрелся вдаль.
Потом молча передал трубу Алисе; девушка приложилась к окуляру
глазом.
Степь окутывал туман. Густой,
непроглядный, как кисель, он тянулся над травой длинными языками,
будто нащупывая дорогу, накатывал тяжёлыми клубами и скрывал вид.
Кусты и деревца исчезали из виду; на глазах у Алисы, марево
поглотило древний покосившийся бетонный столб, торчавший среди
травы. И что-то настораживающее было в этом тумане, что-то,
притягивавшее взгляд…
Огоньки. Сероватое марево было полно
дрожащих огоньков. Они мерцали, вспыхивали и гасли, плывя в тумане.
Казалось, стаи светлячков ведут над землёй медленный, странный
танец.
– Мгла, – хмуро сказал Гром, и
перегнулся через поручень. – Роджер, туманная тревога! Мгла с
десяти часов!
– Хлябь! – приглушенно донеслось в
ответ. «Икар» тотчас начал менять курс, отклоняясь на восток. Гром
спрыгнул на палубу и бросился к снастям.
– Что это? – тревожно спросила Алиса,
высунувшись из вороньего гнезда. Ей стало страшно: вспомнились
изувеченные, разъеденные неведомой напастью дефы. Значит, этот
туман и есть та сила, что калечит кукол?
– Мгла, девица, что ж ещё! – прорычал
Гром. Он уже возился с такелажем, спешно стравливал и натягивал
тросы и канаты – привычными, умелыми движениями. Автобус всё
сильнее забирал к востоку, оставляя наползающее марево за
кормой.
Алиса неотрывно смотрела назад. Хотя
уже смеркалось, и туманный мазок был с трудом различим вдали – ей
всё равно было жутко. То ли разыгралось воображение, то ли с запада
вправду накатывало какое-то нехорошее, леденящее предчувствие…
«…ко мне…»
Алиса чуть не вскрикнула. Откуда
вдруг взялся этот тихий шёпот, раздавшийся будто над самым ухом?
Или даже внутри головы…