– Эволюционная Пирамида. Лягушки
поклоняются эволюции, а себя считают её вершиной.
– А мы тогда кто?
– Никто. Мы для них вообще нежить:
противоречим их драгоценной «настоящей, биологической жизни»! –
Милашка презрительно хмыкнула. – А то зачем бы, ты думаешь, мы
столько с ними воевали? Им нас не понять: для них, если ты из
стали, а не из слизи, ты вроде как не взаправду живой. Ну, в
последнюю войну-то мы их так отделали – будут помнить, что сильней,
железо или сопли!..
– Не любишь ты лягушек.
– Почему не люблю? – искренне
удивилась Милашка. – Я не люблю, когда меня не любят без причины,
вот! А с нормальными лягухами я всегда ладила. Тем более что они и
хорошего много делать умеют…
На маленькой сцене в задней части
зала появились несколько лягушек и принялись расставлять
музыкальные инструменты. При виде них Милашка просияла:
– Вот! Сейчас сама увидишь: точней,
услышишь. Садись поудобней!
Лягушек было четверо. Перед одним
были расставлены в ряд большие и малые барабаны-тамтамы, у второго
в лапах была труба. Ещё одна, молоденькая лягушка в цветастом
платье, уселась за пианино.
Разговоры в зале стихли, посетители
повернулись к сцене. Наконец вперёд вышел толстый лягух в шляпе с
пёрышком и чёрных очках, держащий саксофон. Улыбнувшись, он
приподнял шляпу, поприветствовав публику, и поднёс мундштук ко
рту.
Саксофон выдал протяжную, вибрирующую
ноту: ещё до того, как она оборвалась – вступил низкий, звучный
голос трубы. Ударник начал похлопывать по барабанам, задавая ритм,
а потом наконец дождём пролились звуки пианино… И зазвучала
музыка.
И музыка эта была не такой, как
мотивчики по радио или мелодия, сыгранная Ханной. Музыка эта плыла
волнами, подхватывала и несла с собой, маня и убаюкивая разом –
сквозь стены, по руслам городских улиц в зареве неоновых огней, под
звёздами и луной. Трубач и саксофонист раздували зобы, извлекая из
инструментов невероятные рулады. Алисе вдруг представилось, что она
больше не в захудалой кантине, а где-то среди зеркал, пальмовой
листвы и алого бархата – и в пальцах её бокал изысканного ликёра, а
в нём сияет упавшая звезда…
«А вы не чужды прекрасного,
душенька», мягко заметила Госпожа Икс где-то на краю сознания.
Алиса даже внимания не обратила, подавшись вперёд и ловя музыку
всем телом. Всем сердцем.