- Так вы все-таки собираетесь
заключить брак с господином Чэном?
Смотрю на него со злостью: окажись
здесь Маркус Чэн, я бы вышла замуж просто молниеносно!
- Если тебя это так волнует, обещаю:
ты будешь первым, кому я сообщу о своем решении!
- Как скажете, госпожа Эбигейл. Я
могу идти? - Секретарь кланяется, поворачивается и
приостанавливается, завидев куколку, которую я вновь машинально
взяла в руки. Приглядывается, и – опять же немыслимо! – входит в
комнату без моего приглашения. Спрашивает совершенно другим тоном:
- Эту куклу, случайно, не няня Ван подарила?
- Эту-то? – верчу я в руках игрушку.
– Она самая. А как ты догадался?
Секретарь медлит, внимательно
разглядывая куклу.
- Насколько я помню, няня Ван была с
юга? Из провинции … ?
- Кажется, оттуда. А что?
- Знакомый тип вышивки. Там
распространены старинные традиции заговоров на детские вещи через
вышивки и рисунки: на одежде, посуде, игрушках. Слышали об
обережной магии? Например, заговоры от тигров-людоедов, злых духов,
болезней, смертельных поветрий типа оспы?
- Ох ты, - я верчу в руках куколку. –
Никогда бы не подумала! Вот эти узоры на ее платье, да?
- В том числе, - соглашается Захария
и, не меняя тона, продолжает: - …А еще некоторые подобные знаки
указывают, что данный ребенок берет на себя беды и грехи своей
семьи или даже целой деревни.
- То есть?
- Как в сказках отдают дракону
прекрасную деву, лишь бы он не разорял город, - поясняет секретарь.
– Или прогоняют в пустыню так называемого козла отпущения. То есть
фактически обрекают ребенка на смерть. Иногда просто-напросто
отправляют в лес, где он гарантированно гибнет от голода, диких
зверей, ядовитых змей... Особенно, как вы понимаете, такое было
распространено в отношении ненужных вторых-третьих дочерей. Причем
такие традиции сильны до сих пор: где-то лет пять назад судили
жителей деревни, которые проделывали такое регулярно – а то что-то
слишком тяжко им в последнее время живется…
Старая кукла уже не кажется мне
ностальгически милой. Секретарь говорит извиняюще:
- Няня Ван, по рассказам, приехала на
заработки в Сейко совсем юной и совершенно неграмотной. Понятно,
что такие выходцы из глухих деревень очень недоверчивы, суеверны (Я
невольно вспоминаю некоего выходца из Хванджи, утверждающего
обратное), и в городскую жизнь пытаются принести свои традиции. Так
им спокойнее, понимаете?