— До сих пор это чувство не проходит, — ответил я. — Даже не
знаю, как его описать. Беспокойство, смятение... когда не
понимаешь, что происходит, и не знаешь, кто ты.
Вдаваться в подробности не хотелось. Хотелось забыть о тюремной
камере, как о кошмарном сне.
— Страх?
— Нет, страха не было.
— Неудивительно, — сказала она. — Раньше тебя невозможно было
напугать. Многие пытались, но безуспешно.
Так. Еще один пункт на уточнить позднее. Кто эти
«многие»?
— Ты скажешь мне, кто я?
Спохватился, сообразив, что надо было поставить вопрос
по-другому: «кем я был» или «каким был». Сейчас-то я никто и звать
меня никак. Позывной Джем и всё. Ладно. Спрошу в следующий раз.
Р посмотрела мне в глаза с интересом, потом что-то в ее взгляде
изменилось. Он стал спокойным и немного холодным.
— Хороший вопрос с подтекстом, заданный как бы невзначай. Узнаю
твои рефлексы, всё на месте, — с легкой усмешкой сказала она. —
Отвечу так. Сейчас ты должен сделать выбор. Я намерена принять тебя
в свою когорту и назначить своим помощником. Станешь продолжением
моей руки. Чем быстрее ты примешь это предложение, тем лучше для
тебя.
После ее слов я ощутил что-то вроде сильного порыва ветра,
сбивающего с ног. Но она могла бы обойтись и без своей
ведьмовской магии.
Помощник влиятельного офицера, способного запросто построить
начальство большой тюрьмы? Оружие в ее руках? Это определение она
не давала, но подразумевала. Я принял ее предложение сразу и
безоговорочно. Но всю полноту этого решения я пока что не мог
оценить.
— Я принимаю.
— Молодец, — кивнула она.
Скорее всего, тот, кем я был раньше, обладал хорошими рефлексами
и быстротой мышления. Поэтому сделал выбор, не раздумывая. Лучше
быть орудием в руках Р, чем никем в каменном мешке; подопытной
морской свинкой под наблюдением полковника и его «лекарей».
— Пятьсот лет? — спросил я.
— Рассчитываешь протянуть столько? — изогнув правую бровь,
спросила Р.
— Надзиратель сказал, что меня осудили на этот срок.
Она рассмеялась коротко и звонко.
Один из громил оглянулся и посмотрел в толстое стекло
перегородки между салоном и кабиной, но тут же отвернулся.
— Ты поверил? — Р сделала жест, повернув раскрытую ладонь с
четками вверх. — Разенмольдские вертухаи такие шутники. На самом
деле, трибунал дал тебе шанс на исправление через процедуру
перевоспитания и срок пять лет в одиночной камере в тюрьме строгого
режима «Разенмольде». Это очень великодушно по отношению к такому
отмороженному маньяку, каким ты был. Могли просто отправить на
гильотину, как они обычно и делают в таких случаях.