- Это как не употребляется. А как же каторжников зовете?
- Да нету у нас каторжников. Бандиты есть, убийцы есть,
мошенников не сосчитать, а каторжников нет. Да каторги никакой
нет.
- Ишь ты! Как же без каторги то? – удивилась Баба Ходора.
- Обходимся как то. Но бог с ними, с варнаками, ты расскажи,
почему Ленька с дедом живет, родители его где?
- Вот как раз из-за варнаков он и сиротствует. - И Баба Ходора
поведала историю Леньки.
Шесть лет назад заболела жена деда Софрона – Ленькина бабушка.
Дед послал весточку дочери с просьбой приехать, та с мужем и
Ленькой жила в соседнем селе в верстах тридцати от Сосновки.
Ленькины родители собрались и отправились к деду. Не доехали до
села верст семь. Там их и нашли убитыми мужики из Солтона, шедшие с
обозом в Барнаул, и видимо спугнувшие убийц. Они привезли в
Сосновку тела Ленькиных родителей и самого пацана, с разбитой
головой и с трещинами в ребрах.
Дед Софрон отвез Леньку к Бабе Ходоре, поручил сыновьям
готовиться к похоронам сестры и зятя, а сам ускакал на поиски
бандитов. Вернулся через пять дней, почерневший от усталости и чуть
живой от потери крови. Баба Ходора сбилась с ног, выхаживая его с
внуком, но выходила, заполучив в лице деда надежного защитника. А
по деревне разнесся слух, что Софрон Щербак нагнал сбежавших с
каторги варнаков, убил четверых, а пятый скрылся, пырнув его в бок
ножом. Приехавшие из Бийска дознаватели, расколоть деда не смогли,
и оставили его в покое, тем более что бежавшие каторжники убили
кроме Ленькиных родителей, еще двух стражников. После этого деда в
селе стали побаиваться.
Ленькина бабушка не пережила гибели любимой дочери и через две
недели умерла. Ленька же перестал после этого говорить. Не мог
просто. Начинал дико заикаться и замолчал. Из детей общался только
с Архипкой Назаровым - эдаким Томом Сойром сибирского разлива,
выдумщиком и шкодой. Шкодничали вместе, вместе и получали от деда
Софрона или от Степаниды Назаровой, рослой и суровой вдовы, в
одиночку тянувшей двух пацанов: Архипку и четырехлетнего
Егорку.
Кроме Архипки был у Леньки еще один верный друг – трех годовалый
пес неизвестной породы, крупный, лохматый и молчаливый - в хозяина.
Дед назвал пса Кабыздох, но пес на это слово не отзывался, а
выдумщик Архипка сократил кличку до Кабай. Эту кличку пес признал и
сейчас ждал хозяина во дворе Бабы Ходоры.