…
Ирина не говорила, сколько именно
времени займет дорога. Она только рассказала, что заводить
будильники нужно сначала на минуту, потом на три, пять минут, час и
два. Сама она управилась за час с небольшим, кто-то из знакомых ее
знакомых, по слухам, доехал аж за пятнадцать минут, и это был
настоящий рекорд. Но она не слышала ни о ком, кто добирался бы
дольше двух часов.
- Как вам узнать вашу остановку? –
спрашивала она, видимо, читая мысли супругов, - Ориентируйтесь по
будильникам. Как только они снова зазвонят одновременно,
вы на месте. Выходите немедленно, водитель не будет ждать вас.
…
- Кажись, началось, - пробормотал
Михаил и переставил свой рюкзак поближе к Лёхиным носилкам,
загораживая сына спиной. Наталья, услышав, что шум колес стихает,
поступила так же и настороженно уставилась на дверь.
Некоторое время было так тихо, что,
казалось, они могут слышать биение своих сердец, а потом край
одеяла на дверном проеме ворохнулся, и в салон хлынули запахи
горящей резины и свежей, кипящей крови. А вместе с ними«на борт»
поднялась фигура в латах, с окровавленной палицей в металлической
перчатке и, повернувшись лицом к Хворостовым, застыла в проходе.
Впрочем… это было громко сказано - лицом. От головы осталась едва
ли треть – лишь нижняя челюсть, ощерившаяся остатками битых зубов.
В просветы между осколками то и дело просовывался красный, мокрый
язык, а в паре десятков сантиметров над ней лениво плавал
своеобразный нимб, состоящий, казалось, из двух эфемерных, сияющих
колец – золотого и серебряного. Кольца медленно вращались в
противоположных друг другу направлениях, то и дело их гладкая
поверхность озарялась, словно от всполохов далеких пожарищ.
У чудовища не было глаз, но
Хворостовы чувствовали, что оно каким-то образом смотрит на них и…
видит.
- Дай ему… что-нибудь, - нервно
прошептала Наталья, не в силах отвести взгляд. Некоторое время муж
не шевелился, и она успела увериться, что он растерял остатки
мужества, но он вдруг медленно поднялся, оглушительно хрустнув
коленями, и протянул рыцарю первое, что попалось под руку – банку с
солеными рыжиками.
Повисла долгая, мучительная пауза.
Сжавшаяся в комочек Наталья, выглядывающий из-под ее локтя
подслеповатый Лёхин глаз и Миша, протягивающий дары
стальной фигуре…
«Наверное, нужно что-то
другое…»