Естественно, мало кто из непосвященных понимал, почему в этой
экспедиции выбор пал именно на шаттлы (при условии отсутствия
каких-либо повреждений на «Магеллане»). Не понимал этого и я, но
знал, что на шаттлах настояла Мария. Ее послушали, старший пилот
как-никак. Нас могли спустить на поверхность и в обычных
транспортных капсулах. Даже если на Земле понадобилась бы коррекция
положения капсулы или эвакуация, «Магеллан» с легкостью осуществил
бы эти процедуры при помощи своих силовых полей. Но техника
безопасности оставалась непреклонной. Дублировались все узлы и все
системы. Все способы доставки также было решено продублировать.
Я постарался расслабиться в собственном кресле. Ощущалась легкая
перегрузка. Нас уже захватили лучом и вели к точке ввода в
атмосферу. Скорость на таком расстоянии от поверхности Земли не
ощущалась, хотя и была запредельной. Если бы не силовые поля, мы бы
уже испарились. Луч должен был плавно ввести нас в плотные слои
атмосферы, а затем, удлиняясь, произвести торможение, спуск и,
наконец, посадку. Затем «Магеллан» скроется за кривизной планеты, а
мы останемся предоставленными сами себе. Краем глаза я увидел в
иллюминатор отблеск солнца, прячущегося за планетой. Нас
десантировали под покровом ночи. Аборигенам мы представимся как три
небольших метеора. Никто не придаст значения, даже если и увидит.
Затем иллюминаторы потемнели, мы начали ощущать легкую вибрацию.
Вероятно, входили в плотные слои атмосферы, но сквозь мощные
силовые поля самим шаттлам колоссальные перегрузки почти не
передавались. Я закрыл глаза и вообразил, как неистово терзает
трение нашу силовую оболочку, как бушует за бортом в каком-то метре
от наших тел раскаленная стихия. Все-таки мы гении, подумал я. Как
бы нас ни старалась сжечь наша родная планета, ей это вряд ли
удастся. Силовые поля могли выдерживать температуры для работы на
поверхности звезд, а о смешных двух-трех тысячах градусов,
вызванных трением об атмосферу, и говорить не приходилось. Страшно
было подумать, что раньше спускаемые аппараты просто падали и
горели. Просто горели в атмосфере, пытаясь уберечь своими тонкими
фюзеляжами хрупкие человеческие жизни. Эти смельчаки все-таки были
героями, подумал я. Или психами, тут смотря с какой стороны
взглянуть. Но пионеры космонавтики точно не были людьми обычными. У
обычных слишком силен инстинкт самосохранения, но, с другой
стороны, обычные люди и не способны на поступок. Не открывают новые
земли и планеты, не изобретают, не создают, не творят – на то они и
обычные. И добровольно обычные люди ни на какие риски не идут.