Стеклянные страницы перелистывала как будто рука Энки. Наконец, всю комнату заслонило изображение…
Они крутились вокруг Энки. …Волосы?
Волосы!
Он прищурился. Да это семейный архив!
Все оттенки золота – тускло-прокуренный порочный волос деда. Рыжий и светящийся короткий – мамочка… чистое золото Энлиля.
А вот белый, просто белый волос Нин. Лён… а вот и мой – рыжий и толстый. Проволока просто. Пробы негде ставить.
Энки прикусил губу. Хорошо, что здесь нету супа.
Волосы скручивались и разлетались. Видна была их структура, разные оттенки в необычном освещении.
Он подумал. Думал по правде, этак. С напряжением мысли. Аж волосы зашевелились.
И вдруг лён и проволока сблизились и закрутились. Два волоса вращались вместе в неистовом вальсе.
Энки показалось, что он сдвигает их своей мыслью… И тут его чуткий слух, инстинкт, вроде как у Сушки, когда он ищет молоко, подсказал ему – во дворике кто-то идёт милыми лёгкими ногами.
Энки, как бешеный, хлопнул книгой по столу. Мегамир закрылся. Он выскочил из странной комнаты. Он знал, что не признается Нин в том, что наделал.
Дверь в белую девичью гостиную открылась. Нин вбежала и сразу подозрительно уставилась на брата. Энки, в несвежих одеяниях, но с лицом свежим, как рассвет, безмятежно сидел на полу возле книжных полок.
Он встал, не опираясь руками.
– Я тут старался ни к чему не прикасаться. Ничего тебе тут не запачкал.
Нин сделала над собой усилие, чтобы не кинуть взгляд в анфиладу.
– Что тебе? – Нелюбезно спросила она, зачем-то трогая узел волос над затылком.
Энки проводил её движение взглядом карих ясных глаз.
– Вот сейчас разобижусь вдребезги. Я пришёл…
Энки обошёл Нин по кругу.
– Пришёл, сел на пол…
Нин окончательно успокоилась… Энки от явного нечего делать зашебуршился на откинутой столешнице секретера – древнейшая штука, из детской в Нибиру привезена. Ему попался какой-то журнал, очень старый. Он листал его под взглядом Нин с умно-глупым видом. Вернулся на страницу, которую залистнул.
Энки повертел, рассмотрел с видом сыщика оборванный край, перевернул, зашевелил губами.
– А что… – Начал он, поглаживая свой живот и подымая взгляд на зачем-то пытающуюся остановить занавески Нин.
– Нечего трогать мой рабочий стол. Сам знаешь, у меня чудес много. Так и в лягушку превратишься.
Нин бросила на него короткий скользящий взгляд, и Энки сразу рассердился.