– А ты, дерьмо тролля, почему не слушаешь? –
ласково поинтересовался Мургаб. – Не интересно?
– Нет, сержант! – ляпнул К’ирсан и сразу же
пожалел.
– Обращаясь к старшему по званию, следует
говорить лэр! Тебе все ясно, солдат? – Голос сержанта дрожал
от ярости. – И почему одет
не по форме?
– Ясно, лэр! Но мои руки и лицо все
в шрамах, и я…
– Что ты? Твое дело выполнять чужие приказы,
а думать будешь потом. Если доживешь до этого.
Ясно? – рявкнул сержант прямо в лицо К’ирсана.
– Ясно, лэр!
– И кроме того, повязка на лице делает солдата
в некоторых случаях уязвимым. Например,
вот сейчас, – Мургаб сделал быстрое, слишком быстрое
для обычного человека движение руками, мир вокруг
К’ирсана завертелся колесом, а когда все остановилось,
то новобранец ощутил себя лежащим на утрамбованной земле
плаца, а повязка с лица теперь оказалась перекручена
чужой рукой и медленно его душила.
– А теперь все ясно? – Сержант снова был
совершенно спокоен. Дождавшись утвердительного хрипа,
он скомандовал: – Тогда повторить прием! На мне,
захват на воротник.
К’ирсан медленно поднялся на ноги, с трудом сдерживая
злость. Повторить, говоришь? Ну сейчас повторим! Прокрутив
в памяти отложившиеся движения, новобранец сделал шаг вперед
и, захватив воротник сержанта, попытался повторить удушающий
прием.
– Почти получилось, – легко освобождаясь от чужих
рук, произнес сержант. – Но только надо вот так
и так.
Несмотря на всю свою выучку, К’ирсан вновь ощутил себя
лежащим на земле с перетянутым горлом.
– Теперь повтори на соседе! – неожиданно указал
на скалящегося солдата с внешностью студента Мургаб.
Уже вконец обозленный, К’ирсан резво вскочил и провел
удушающий прием на новом противнике, постаравшись выполнить
все в точности. Мгновение, и на плацу лежал уже
другой человек с наливающимся краской лицом.
– Еще потренируешься, и все будет
правильно, – сержант похлопал К’ирсана по плечу. –
Кстати, пушистый зверь с длинным хвостом ведь твой?
Так вот, если увижу его на плацу или если нагадит
где, то предупреждать не буду – сразу убью.
Понял?
Не дожидаясь ответа, сержант Мургаб проорал, обращаясь
к остальным:
– А теперь отработка малого комплекса вслед
за капралом Сенуром…
Так начались изматывающие тренировки с утра
до вечера. Как К’ирсан успел заметить, солдаты
из остальных рот тренировались гораздо меньше – полдня,
не более. Лишь их сержант требовал от капралов заставлять
работать новобранцев на износ. После каждого такого дня
измученные солдаты разбивались на десятки и просто
расползались по своим казармам, моля богов об отдыхе
для мышц. А ведь через седмицу после прибытия К’ирсана
в полк начались еще и ночные побудки, и силовые
упражнения на плацу. Так солдаты взвода Мургаба
с ужасом узнали, что их сержант считает понятия «сон»
и «солдат» несовместимыми. Глядя на него, выполняющего
все то, что сам требует от солдат, и еще сверх того,
трудно было не признать, что эти слова походили
на правду.