С льером Вензором, своим будущим мужем,
она познакомилась на балу в честь столетия старшего
сына Мастера Дитрима. Будучи одним из влиятельнейших лордов,
как говорили в мерзком Тлантосе, он не мог
не устроить это со всей доступной пышностью,
демонстрирующей величие его рода. Туда же пригласили
и отпрыска одного из богатых родов Нолда, потомственного
мага Вензора из рода Регнар… Для Насти тогда это был
далеко не первый бал, но, наверное, самый яркий.
Все слилось в слепящую круговерть новых лиц, богатых
одежд, слов завзятых обольстителей и крепких жарких рук
партнеров по танцам. А потом ее на танец пригласил
Вензор, и ироничный, начитанный, в меру остроумный маг
заставил обратить на себя внимание. Олег был так далеко и,
что говорить, уступал обаянию молодого мага,
чья дворянская кровь чувствовалась в том, как он
говорил и смотрел, как относился к женщинам
и противникам. Шаг за шагом дворянин покорил сердце
девушки, а к концу года предложил пройти с ней
под аркой из крыльев Феникса, и, прислушавшись
к себе, она не смогла сказать «нет».
Потом был тяжелый разговор с Олегом, когда она окончательно
поняла величину той пропасти, что возникла между ними
в этом мире. В глазах ее бывшего возлюбленного разгорался
огонек страсти к чему‑то запредельному, к сферам,
недоступным обычным смертным. Этот огонек грозил вот‑вот перерасти
в бушующий шторм всепоглощающего огня, в жертву которому
безо всякой жалости приносятся былые привязанности, чувства
и интересы, когда прошлая жизнь становится оковами
на пути к утолению смертельной жажды знаний
и власти. Все это она поняла сердцем, теми таинственными
глубинами женской души, где таится любовь. Именно тогда она
окончательно осознала, что любовь к Олегу бесповоротно
умерла. Говорят, глаза – зеркало души, и зеркало глаз
ученика мага жило своей жизнью, уже не в состоянии
отразить и возвратить сторицей чужое чувство. Любовь ушла.
К концу того последнего свидания Настя вела себя по‑женски
непоследовательно – облегчение от удачного завершения
прежних отношений тесно переплелось с легкой обидой
на грустную радость, испытанную уже Олегом.
А потом была свадьба! Дрожащие языки необжигающего пламени,
рубины глаз статуи пламенеющего Феникса, под распростертыми
крыльями которого застыли влюбленные, мощный глас старшего жреца
и играющие под сводом храма голоса служек, затянувших
прославляющий жизнь и бессмертного Феникса гимн, –
суровая торжественность момента слилась с радостным ощущением
счастья в восторженном танце теней, кружащем голову
и пьянящим сильней вина…