Бред! Настоящий бред! Артем замедлил на мгновение бег, смахивая
со лба пот. Видение тут же исчезло, точно и не было его
никогда.
Остановился он лишь на вершине холма. От напряжения огнем горели
легкие, перед глазами летали искры. Пробежка далась нелегко: больно
много сил он истратил со времени Переноса. Плохо ел, мало спал…
Следом за ним из развалин никто не выбежал. Что, решили оставить
в покое?.. А ведь точно. Приглядевшись, Артем увидел столпившихся
по ту сторону каменного лабиринта бандитов. Один, два, три… Ага,
вон стоит четвертый, и пятый появился. Белоголовый вожак с даже
отсюда видимым раздражением рубанул воздух рукой, резко развернулся
и зашагал обратно. Остальные двинули следом.
– Ф‑фух! – шумно выдохнул Артем и плюхнулся на землю.
Сразу заболело отбитое, поцарапанное тело, он опасливо ощупал
изодранное плечо. Ничего, терпимо. Кровь уже остановилась.
Сколько небылиц по городу бродит о сгинувших хозяевах здешних
мест, сколько страшилок. Рассказывают о полуразрушенной пирамиде на
южной окраине, о невидимых домах, о затянутых мглой проломах в
стенах зданий, о странных рисунках… Столько болтовни, а Артем с
чем‑то подобным впервые сталкивается. Или он раньше просто внимания
ни на что не обращал? В душе крепло ощущение, точно он проснулся
после долгого сна. Перенос будто приглушил все чувства, затуманил
разум, и приходить в себя Лазовский начал только теперь. Медленно,
шаг за шагом, словно после долгой болезни.
– Что, сынок, обидел кто? – вдруг поинтересовался
старческий голос с тщательно запрятанной хитринкой.
Артем немедленно вскочил, готовый отступить при одном намеке на
угрозу.
– Меченый! У меня на глазах перекинулся в какого‑то урода с
клыками и когтями, а потом следом бросился… – тяжело дыша,
честно выдал Артем и развернулся к говорившему.
Справа на невысоком балконе обнаружился благообразного вида
дедок. Седой, с аккуратно подстриженной бородой, он кутался в
махровый халат и довольно щурился. Рядом на перилах стоял граненый
стакан, на два пальца заполненный чем‑то градуссодержащим. Артем
даже головой затряс, посчитав старика болезненным наваждением.
– Хорошо выглядишь, отец! – наконец выдавил из себя
Лазовский.
– А на что мне жаловаться? Здоровье здесь стало, тьфу‑тьфу,
просто на зависть, да и сыновья старика не забывают.
Подкармливают! – На лице пенсионера расплылась довольная
улыбка, сделав его похожим на азиата. Те в старости вот так же
выглядят – маленькие, сморщенные, а жизненная сила ключом бьет.