– То есть? – не понял Артём.
– Тебе не всё равно, что будет после твоей смерти?
Вопрос звучал несколько дико. Особенно в устах человека, для
которого существование души было не предметом абстрактной
дискуссии, а фактом.
– Нет, не всё равно. Мы не знаем, что находится там, за
гранью, и становиться просто кормом для тварей я не
собираюсь, – сказал Артём неожиданно резко.
– Понятно, боишься, – хмыкнул Кардинал, однако глаза
его оставались по‑прежнему серьёзными. – Тогда у тебя один
выход – не спешить с переходом в пресловутые иные сферы бытия. Наше
дело защищать живых, мёртвые проходят уже по другому ведомству. О
хорошем посмертии для себя каждый должен заботиться самостоятельно.
Хочешь, продай душу в вечное рабство древним демонам; хочешь, прими
сторону светлых и сражайся за крохи могущества мёртвых богов;
а хочешь, иди своим путём. Выбор на любой вкус.
– И какой же он, этот «свой путь»? – спросил Артём, от
злости сжав кулаки. Столь циничный ответ его буквально потряс.
– Как вариант – не умирать, – развёл руками
Кардинал. – Надеюсь, у тебя всё? Если да, тогда можешь быть
свободен. Извини, но мне надо работать, да и тебе есть чем
заняться.
На этом разговор закончился. Артёма выставили за дверь, а от
озвученной им проблемы просто отмахнулись. Ничего нового. Впрочем,
он другого и не ожидал. Надеялся на чудо, но в него почти не верил.
И оказался прав. Остаток дня Лазовский провёл запершись в своей
комнате, где валялся на кушетке и предавался мрачным
размышлениям.
Кардинал попал в самую точку, заподозрив его в страхе перед
Пожирателями. Артём действительно до дрожи в коленях боялся такого
конца. Точно знать, что вместо восхождения к неведомым вершинам
тонких миров твой путь завершится в желудке падальщика, о, от
такого можно забыть покой и сон. Как Кардинал может быть столь
равнодушен? Или и вправду собирается жить вечно? Хотя от столь
могущественного Сноходца можно ожидать чего угодно.
Как же быть? Судя по всему, о падальщиках известно совсем
немногим, пусть Хмурый и утверждал всегда обратное. Тот же Гулидов
их в упор не видит. И если он сейчас вдруг начнёт ходить по Башне и
рассказывать о жутких охотниках за душами, его сочтут сумасшедшим,
сбрендившим виритником. Кардинал опять же вряд ли будет молчать.
Скажет, что видения Артёма следствие перенесённых испытаний, и всё
вернётся на круги своя. Люди верят не доводам и фактам, а
авторитетам. Авторитет же Хмурого таков, что ему и убеждать никого
не придётся.