— Давай-давай! Рискни здоровьем!
— А ну, разошлись, я сказал! — устав наблюдать за их перепалкой,
Виктор Эдуардович вклинился между ними. — Иначе обеих сейчас
отправлю к директору! Там будете объяснять, что именно не
поделили!
«Вас я не поделила, — хотелось заорать что было мочи. —
Вас!»
Вместо этого вынуждена была молча наблюдать за тем, как
«выводок» Романцевой во главе с ней же торопливо уходит прочь.
Убедившись, что девушки скрылись за поворотом и конфликт исчерпан,
преподаватель направился обратно в спортзал.
А Лена… она не могла отпустить его просто так. Не могла.
Потому что слишком сильно жгло в груди.
Слишком больно горло сдавливало невидимым спазмом.
Слишком катастрофически ей не хватало воздуха.
Да все было слишком! И как итог – наступило секундное помутнение
рассудка.
— Разве плохо, что я люблю вас? — со стороны услышала
собственный голос.
Тихий. Скрипучий. Взволнованный.
«Ой, мамочки…»
Макаров замер, так и не сделав следующий шаг. Стиснул ладони в
кулаки и стремительно развернулся, уверенно встречаясь с ней лицом
к лицу.
И от одного лишь его взгляда (колючего, опаляющего арктическим
холодом) Лена непроизвольно попятилась назад, из последних сил
стараясь не грохнуться в обморок.
— Ты меня… ЧТО? — переспросил с обманчивой нежностью в
голосе.
Щеки вспыхнули огнем. Сердце ухнуло в пропасть и заколотилось в
груди с чудовищной скоростью. Ей так хотелось убежать, поддавшись
смятению. Но нет.
Не поддалась. Не убежала. Вместо этого гордо расправила плечи,
настырно вскинула подбородок и, глядя строго в те холодные глаза,
повторила с предельной четкостью.
— Я люблю вас!
— Я сделаю вид, будто ничего не слышал! — сурово прогромыхал
преподаватель спустя секунду. — А ты, Белова – раз и навсегда
выкинешь всю эту дурь из своей головы! Поняла меня?
— Нет!
— Что? Я не расслышал!
Заморгав часто-часто, дабы не разреветься прямо здесь и сейчас,
она вновь пылко возразила.
— Я сказала: нет!
Казалось, еще секунда – и он точно придушит ее на месте.
Столь сильно рассвирепел мужчина от вполне безобидных слов.
Однако сдержался. Шумно втянул в себя воздух. Даже
улыбнулся.
Вернее, хищно оскалился, если уж называть вещи своими
именами.
— Что ж… тебе же хуже!
Лена яростно стиснула ладони в кулаки,
чувствуя, как больно ногти впиваются в нежную кожу. Но та боль была
ничтожной по сравнению с ее душевными муками.