— О, да то когда было! Вспомнила! Уже буфета в той
школе не было, когда я на своих двоих бегала.
А Лизка в то время в столовке нашей поселковой
работала. Сметану воровала, да ей всё борова своего откармливала,
Гришку.
Старушка говорила и время от времени словно
разглаживала на одеяле несуществующие складки.
— Какого борова? — не поняла Ева.
— Какого-какого! Да мужа своего! Вот от той сметаны он
раньше времени-то в ящик и сыграл.
— От сметаны? — с сомнением
переспросила Ева.
— Ясно дело от сметаны! Сметану-то нам в столовку
с совхоза привозили, настоящую, не с сухого молока,
как сейчас лепят. Жирнющая была сметана-то! А Гришка её
от сердечного приступа помер.
— А сметана-то причём?
— Нет, вот ты вроде грамотная, а простых вещей
не знаешь, — возмутилась старая. — Сердечный приступ
он не на пустом месте возникает,
а от холестерину. А холестерин он в масле да
в сметане весь и есть.
— А давно её муж умер?
— Да, лет пять уж как, — стала припоминать
старушка, — только Антипова похоронили, деда, а следом
и Гришка.
— Так, а столовой той уж лет десять как нет,
а совхоза и того больше! — припомнила Ева.
— Правильно, совхоза нет, а холестерин остался! Я
сразу так и сказала, что это та сметана ворованная его
и убила!
— Что прямо Лизке так сказала?
— Ты что, Лизке! Мне с ней ещё здесь век доживать!
А рассерди её, так подсыплет чего в еду со зла.
Ладно бы с того помереть, и дело с концом, так
нет, будешь животом мучиться, а оно мне с моей ногой хуже
смерти. Не дойду до горшка вовремя, такой позор терпеть.
Ладно, раньше Светка работала рыжая, Кривого дочка. Она хоть
и заикалась, а добрая девка была, терпеливая.
А теперь вот взяли этого.
Тётка махнула рукой в направлении двери.
— Медбрата? — подпрыгнула на стуле Ева.
— Серёжку-то, — подтвердила её надежды бабка.
— Он что, плохо работает? — удивилась девушка.
— Нет, работает он хорошо, — снова расправила
морщинистой рукой невидимые складки старушка, — только
в богадельне нашей одни бабки, а он вроде хоть
и медик, но ведь мужик. Неловко как-то. Мы уж
и Екатерине Петровне говорили, что стесняемся. Но она
женщина суровая, сказала, что к нам парня не то, что
в богадельню поселковую, в больницу-то работать
не заманишь. А этот приехал сам вроде. И она скорее
богадельню нашу прикроет, чем его попросит уйти. Говорю ж,
сурьёзная она женщина!