Потом тётя Зина ненадолго задумалась о чём-то на пару
секунд, которые Еве показались бесконечными, и продолжила:
— Может, парень-то к нам и ненадолго приехал,
но девки местные как с ума посходили. У больницы
дежурят, морды друг другу бьют за него и проходу ему
не дают.
— А он? — выдавила Ева чужим голосом
и застыла в ожидании ответа.
— А что он? — тянула с ответом коварная
старуха.
— Ну, есть у него кто? —
не выдержала Ева.
— Да мне-то почём знать! Я ж даже со второго
этажа спуститься не могу! — заворчала было она. —
Хотя, слушай!
Можно подумать, Еву надо было просить! А старуха
продолжила, хитро улыбнувшись и слегка понизив голос:
— Мы его невестой Заячиху зовём! Он её летом
на прогулку каждый день на руках выносил, хотя она
и жирная, как корова.
Ева вспомнила, как он переставил стол, и эти накачанные
мышцы на его руках и не удивилась.
— Он её снесёт — продолжала бабка, — посадит
на лавочку аккуратненько и даже не запыхается,
бывало!
— Так уж и не запыхается!? — спросила Ева
скорее для поддержания беседы, чем от недоверия.
— Вот те крест! — подтвердила бабуся.
— Ты ж вроде спуститься не можешь на улицу,
а как он Заячиху выносил, видела? — засомневалась
посетительница.
— Да у нас все видели! Даже Липова лежачая, которая
не вставала год, как услышала, что он Заякину понёс, сама
к окну с кровати приползла! А окна у нас
у всех на одну сторону! — убеждала её бабка. —
А Екатерина Петровна сказала, что раз он Липову сумел
на ноги поставить, то нам всем и подавно хватит лениться,
надо вставать, пока он не сбежал.
— Так он здесь кто? Сиделка?
— Вот скажешь тоже, сиделка! Он вообще-то доктор!
В больнице, — и она показала рукой вниз, имея
в виду первый этаж, — он доктор, а здесь так,
подрабатывает. Да оно и понятно, платят-то тут поди мало, вот
они все и совмещают. Даже сама Екатерина Петровна, хоть вроде
и главная в больнице, а здесь тоже должность
имеет.
И дальше, возможно, тёте Зине хотелось бы поговорить
и о Екатерине Петровне, но зов плоти после обеда
оказался сильнее. А процесс перехода с кровати
на костыли, до туалета и обратно, как бы ни
старалась ей помочь девушка, отнял у неё слишком много
и сил. Она кулём упала на подушку, и говорить больше
не могла.
Чтобы скоротать с ней ещё какое-то время, Ева взяла
с подоконника книжку, приоткрыла окно и начала читать
вслух с заложенного конвертом места. Это был Марк Твен
«Простаки за границей»: