Благословил священника, перекрестился
на священные полковые религии. От этого таинства икона вдруг
заблестели, а изображения на них очистились. Словно каким
чудодейственным очистителем по ним прошлись, а сами иконы запахли
нечто вроде елеем.
Священник слегка пошатнулся от такой
благодати, перекрестился, представился:
- Полковой священник Илизарий,
преподобный. Что мне теперь дальше делать, подскажите?
Стоящие неподалеку солдаты и офицеры
зашевелились, зашептались, стоящие в задних рядах и поодаль
вытянули головы, пытаясь понять, что там произошло.
Макурин посмотрел на них, на яркое
солнце. Молодец Илизарий, сметливый все же. Не потому, что не
знает, что делать, а потому, что рядом с ним Святой и от него надо
что-то услышать!
- Батюшка, - негромко, но открыто
попросил, почти благословил на богоугодное действие святой
священника, - пройдите за мной вдоль строя с иконой, а дьякон пусть
окропит священной водой. Я же пойду впереди, буду благословлять
наших воинов!
Небольшая группа священников, Макурин
среди них, хоть на Земле его никто не причащал на сан, зато на
Небесах озаботились, прошлись вдоль строя.
Прошли медленно, Андрей Георгиевич
никуда не спешил, благославлял, стараясь, чтобы божий дух оказывал
влияние не только на солдат первой линии, но и задних.
Благословлял, не только крестом водил по горизонтали и по
вертикали, святой захватил Божье терпение и радость и передавал его
воинам, да так, что они, казалось, вот-вот взлетят на крыльях
Божьего внимания.
А когда батальный командир капитан
Ротман, протестант по исповеданию, начал слишком громко выражать
нетерпение по поводу затянувшего богослужения, Макурин и к нему
подошел и спокойно заговорил, а потом даже перекрестил. Трудно
сказать, что он говорил, разговор был негромкий, даже близлежащие
его не слышали, но Ротман в итоге был явно ошеломлен и смотрел на
всех, никого не видя.
А уже в конце святой на виду у всех
перекрестил и благословил полковое знамя. Ткань его мелко
затрепетала, словно кто прилежно его чистил. Затем вдруг лик Божий
ярко засиял, а его взгляд потеплел.
Макурин прочитал проповедь. Не потому
что надо, а потому как что за это приход священника в народ без
небольшой речи:
- Воины! Это война не религий,
Господь добр и милостив ко всем вне зависимости от того, как вы
молитесь и как креститесь. Но Бог очень не любит, когда целый народ
через чур наглеет и считает, что он первый изо всех. И если вас
ждет там смерть, то потом только благословенный рай. Благословляю
вас, дети мои!