Кажется, наелся. Милые женщины, чтоб
у них головы проело, пусть сами разговаривают - лаются, а у него
полон рот забот.
- Я срочно в Зимний дворец, а потом,
после обеда, в мое поместье, - сообщил он отрывисто, с тоном – не
мешайте, бабы, у меня государственные хлопоты.
Настя капризно поджала губы. Кто ведь
как – мужики бегут от беременных жен, им так легче, а женщины на
сносях, наоборот, хотят, чтобы мужья сидели около них. Так
спокойнее и мягче.
Но говорить, таким образом, не
получится – и государство против в лице самого государя–императора,
и общество никак не одобрит. Мужчины обязаны заниматься своими
важными заботами – мужики пахать, дворяне руководить, чиновники
развивать государство. А его супруг и тем более, он по своему чину
и на Земле приводит массу важных дел, и, видимо, на Небе. Там не
спросишь – и не как и не у кого. Не у Бога же спросишь у иконки.
Ага, он ответит! Даже у светской власти на Земле и то не
поинтересуешься, дескать, как он у меня, действительно работает,
или просто удрал подальше от надоедливой ныне жены? Чиновники
рангом пониже не имеют право, а это с учетом 1 класса мужа,
практически все. Сказать может только его императорское величество
Самодержец Николай I. Ага он ответит, вежливо так тебе, он же
кавалер, а ты молодая и беременная женщина. Но, по сути, долго
будешь идти и не найдешь. Ведь император – мужчина, и, теперь даже
не начальник мужу, а соратник – будет, разумеется, на его
стороне.
Черт, а в голову ничего путного не
влезет – ни с ним поехать, ни здесь оставить. Леший его побери, всю
нечисть проберешь, а ничего в голову не полезет!
Андрей Георгиевич по-человечески ее,
как-то, наверное, понял, но если сравнить заботы его – земные в
рамках России – и небесные, в рамках аж всего человечества, отнюдь
не преувеличивает, ее – родить одной женщине одного ребенка, то
сразу понятен весь приоритет.
Поэтому извини! Макурин нагнулся и
слегка ее обнял – беременную больше нельзя, как не обижайся –
поцеловал в прекрасный, даже теперь весь такой сексуальный лобик, я
не могу.
Она же, намереваясь хоть в чем-то его
переиграть, жалобно посмотрела сидя вверх на стоящего мужа, уже
готового идти и мысленно отсюда далеко, может в Зимнем дворце,
может в министерстве, а может в самом деле в поместье. И показала
пальцем – красивым, тоненьким и длинным – на красивые же губы –
целуй туда!