***
— Эта
порода называется ориентальная, — объяснял Яр. — Такие забавные
ушастые кошки. Узкая мордочка, и здоровенные уши.
— А сколько
они стоят? — спросил Роман.
— Чёрт их
знает, — Яр вздохнул. — Наверное, недешево. Да на деньги-то всё
равно, деньги мы бы нашли, но тут не в деньгах дело,
а...
— Вот
именно, — отрезал Роман. — Если мы сейчас купим Адке такую кошку,
всё пойдет совсем не туда, куда нужно.
— Какую ей
кошку? Ну, допустим, купим. Нам под семьдесят. Сколько Адкин
старший кот тогда прожил? Восемнадцать? Остаться, и тянуть в этом
всём до девяноста ради...
— Ты не
понял? Всё гораздо хуже. Адке нужна не «такая кошка», — тяжело
вздохнул Роман. — Ей подавай ту самую кошку, которую Виталин сынуля
купил своим выхлопам. И нам с тобой, и Адке понятно, что в этом
семействе кошка не жилец, потому что перевидали мы уже там за
последние восемь лет всех подряд — и собак, и кошек, и попугаев...
могу не продолжать, ты сам в курсе. Про цену я просто так спросил,
ну и заодно понять, может, выкупить котенка, и передать
кому-то...
— Ага,
конечно, продадут они, — Яр тяжело вздохнул. — Как не вовремя. Ну,
Ада, ну...
— Дура, —
закончил за него Роман. — Сентиментальная старая дура. «Как у
летучей мышки», — передразнил он. — Очень своевременно.
— Вообще-то
жестокое обращение с животными запрещено, я бы мог написать статью,
и попробовать... — начал Яр, но Роман тут же его
перебил:
— Опомнись!
Что ты попробуешь? Ты хочешь сесть на нары вслед за этой чокнутой
идиоткой? Яр, если вы туда сунетесь, Ада поедет на женскую зону,
шить рукавицы, а ты — на мужскую, и, учти, пенсии там не
предусмотрено. Хотя нет, я забыл про твой диагноз. На зону ты не
попадешь. А вот в дурдом пожизненно — за милую душу. Ты хочешь
этого, скажи?
— Нет, — на
пределе слышимости произнес Яр. — Я не могу, ты же знаешь. Они
отнимут его, а я... не могу.
***
«Лет с
четырнадцати, а то и раньше, я начала ощущать этот иссушающий
огонь. Красивые слова — иссушающий огонь, но я никому их не покажу,
потому что Ян с Яром будут подначивать меня, а Роман с Аглаей
вежливо кивнут, и пропустят мимо ушей, как они это всегда делают. Я
белая ворона в этой стае, но ведь почему-то меня в неё приняли,
значит, я совсем не так безнадежна, как говорит мама. С игрой на
гитаре ничего не получилось, в школьной студии мне сказали, что у
меня не музыкальные руки, да и гитара, оказывается, стоит слишком
дорого, а денег у меня нет. Жалко. Я хотела потихоньку научиться, а
потом летом всех удивить, что умею играть, но, кажется, ничего у
меня не выйдет. К тому же заниматься гитарой мне будет некогда, у
меня четыре тройки, по химии, физике, алгебре, и биологии, и мама
говорит, что я пропащая и зряшная, и надо в десятом классе всё
исправить, чтобы был аттестат без троек. Какая уж тут гитара.
Попрошу Романа этим летом, чтобы он меня поучил, но ведь гитары
нет, и так ли надо учиться, если сюрприза всё равно не
получится...»