***
Сидеть вечером в глубоком и мягком кресле, вытянув ноги после
насыщенного, полного беготни дня, было невообразимо приятно. В
руках была добрая кружка крепкого чёрного чая с бергамотом и с
парой кусочков сахара. Уютно потрескивал поленьями камин. Гарри
впервые со дня прибытия в это время ощущал такое спокойствие.
В зачарованном шкафу покоился сундук и кристалл, который
артефактор поместил в подготовленную «ловушку», чтобы своевольная
вещица не вошла в реакцию с каким-нибудь из его обычных амулетов.
Два главных трофея этого дня должны были обеспечить успешное
исполнение задумки Поттера-Томпсона. Профессор ЗОТИ блаженно
улыбался в кресле, наслаждаясь хрупким моментом между подготовкой
плана и действиями — моментом, когда ничего ещё не сошло с
намеченного курса, и когда всё кажется таким стабильным. Артефактор
прекрасно знал, как быстро рушатся карточные домики любых задумок —
оттого особенно ценил столь редкие часы затишья.
Новый день подарит Хогвартсу новую магию и нового Томпсона.
Гарри захотелось войти в историю ещё раз — осознанно — и без смерти
ни в чём не повинных людей.
[1] — негатор представляет собой опасный для мага артефакт;
предмет подпитывается от магического ядра колдуна или колдуньи,
высушивая саму магию. Для волшебника это означает долгую — и
непредсказуемую смерть. Термин позаимствован из книг Ника
Перумова
[2] — аналог чековой книжки; даётся в пользование лично
директором.
Может, лучше попробуем достать Карту назад?
Удивительно, но Джеймс Поттер раз за разом прокручивая эту фразу
в голове, не чувствовал ни азарта, ни злобы — хотя ещё недавно
готов был выть из-за того, как бездарно Мародёры упустили своё
творение. Сейчас он лежал на смятой кровати, распластавшись
звездой, и глядел в пустоту. Тяжёлый, опущенный на ночь, полог
иногда скользил по голой икре от залетевшего в окно ветра. Главный
бузотер Хогвартса чувствовал себя так странно, как никогда раньше.
Злость и неприязнь к Томпсону сменилась какой-то детской обидой на
Эванс, ради которой он был готов превратить Хогвартс в фигурную
зефирину; обида к ночи сменилась апатией и желанием
одиночества.
Чувствуя, что не в силах больше находиться в душном коконе
спальни, парень тихо выскользнул прочь, не забыв прихватить Мантию.
Остальные ребята видели уже десятый сон; Сириус умильно подложил
под щёку ладонь и беззастенчиво пускал слюни, лёжа на боку. Ремус
чуть подёргивал ногами, видимо, куда-то бежал во сне — так всегда
было перед полнолунием. Пит, как и сам Джеймс, этой ночью спал за
пологом. Мысли о ребятах подняли внутри тёплую волну. Парень
улыбнулся и взлохматил волосы — и шагнул на лестницу. В общей
гостиной никого не было, хотя неуловимо пахло чьими-то духами.
Видимо, кто-то из девушек уходил на свидание.