Хогвартс привычно распахнул свои объятия: коридоры ложились
покорными лентами под ноги. Каждый закоулок был знаком и отмечен
если не памятным событием, то совершённой шалостью. Проходя мимо
гобелена с изображением стелющихся изумрудных стеблей, Джеймс
вспомнил день, когда взглянул на Лили не как на самодовольную
девочку-зазнайку, такую смешливую и приятную в общении со всеми,
кроме него, а как на девушку своей мечты. Возможно, Ремус мог бы
перечислить все знаки, которые указывали на симпатию Джеймса к
Эванс, но лично для Поттера так внезапно накрывшее с головой
чувство было подобно грому среди ясного неба. Её яркие рыжие
локоны, нежная (по крайней мере на вид) кожа, колдовские зелёные
глаза были в глазах Джеймса ценнейшими сокровищами. А её смех,
такой звонкий и задорный!.. И как было обидно, когда он доставался
кому угодно — даже этому хмырю Нюниусу! — а не Джеймсу. Чувствуя
себя героем слезливой новеллы, которые периодически читала матушка,
парень ускорил шаг. Он злился сам на себя за такую иррациональную
одержимость этой девушкой. На их курсе и курсом младше попадались
такие девчонки, что можно было голову потерять: длинноногие, с
красивой фигурой (которую они, в отличие от Эванс, не прятали по
выходным в прямые джинсы и свободные кофты), готовые подарить ему
всё своё внимание… Один раз он даже поддался на эти чары — в конце
прошлого курса. Элоиза, его однокурсница, была настойчивой с самого
начала шестого года обучения: часто мелькала где-то поблизости,
заводила с ним приятную и лёгкую болтовню, иногда делала
комплименты или хвалила мародёрские проделки — и Джеймс всё чаще
бросал на неё совсем уже не мимолётные взгляды. Девушкой она была
что надо: смазливенькая мордашка, короткая распахнутая мантия,
демонстрирующая не менее короткую юбку на длинных и стройных ногах…
В общем, в один из погожих весенних дней, когда почти все очумевшие
от учебного года студенты резвились на берегу озера, они с Элоизой
уединились в Выручай-Комнате. Джеймс был настроен на тесные
объятия, поцелуи и другие приятные моменты, когда его руки будут
скользить за линией юбки или будут покоиться на бюсте девушки. У
самой Элоизы планы были несколько… углублённого характера. После
череды страстных поцелуев, когда брюки стали для Джеймса слишком
тесными, девушка легко и умело скользнула к ширинке. Ещё пара
мгновений, и она уже делала ему минет. Нет, вы не подумайте, Поттер
не был против — но после, почистив партнёршу и себя заклинанием, он
яснее ясного понимал, что Эванс на секс он точно не променяет. С
Элоизой, кстати, Джеймс объяснился тем же вечером. К счастью,
девица та была не промах и заявила, что, вообще-то, он — её трофей,
и ничего кроме ей так-то и не нужно было. Бродяга потом ещё долго
смеялся над его удивлённым лицом.