– Грушевого или вишневого не было?
– Я решил внести в этот сюжет разнообразие, – высказался Че.
– Невероятно! Вот о чем только ни подумаю, как обязательно кто-то сделает наоборот. Я хотел найти тайну перелета через СП – Северный Полюс – за чаем, сравнивая грушевое и вишневое варенья, а вы, сэр, приперли малину.
– Напрасно вы занимаетесь этим колдовском, – сказал, поднявшись из нижнего домика Ивановский, – ибо.
– Не тяните, пожалуйста, – хлопнула его по спине Кали.
– Я и сам знаю, – сказал Кетч. – Посылка с Ориона застряла на орбите.
– Невероятно, но это правда, – хлопнул себя по лысине профессор.
Невероятно, но нам самим ее не достать.
– Что ей мешает упасть к нам в лапы? – спросила Кали.
– В том-то и дело, кто, а не что, – сказал Ивановский.
– Прошу, внимания, господа, – сказал Кетч и встал около своего стола, как учитель прежде чем попрощаться с учениками навсегда, ибо, как оказалось:
– Учил летать без закона божьего.
– К нам едет ревизор? – спросил Че. – Или этот, как его, брат Дяди Вани, профессор Серебровский. Что, в общем-то, тоже самое.
– Наоборот, друзья, я еду в Москву или Петербург – это смотря куда ближе.
– Зачем?
– Я там учился.
– Летать?
– Именно, именно, друзья мои, и чувствую:
– Я и полечу на орбиту за этим подарком Небес.
– На планере? – участливо спросил Бутлеров, уже поднявшийся тоже сюда вместе с Буровым.
– На самолете.
– Он не долетит и меньше, чем полпути.
– Надеюсь, мне сбросят парашют.
– С бриллиантами? – удивилась Кали. – И знаешь, что? Я поеду с тобой.
– Не надо, я возьму тебя на полпути.
– Это шутка? – спросил Бутлеров.
– Что не шутка, – сказал Буров, – есть самолет, который довезет тебя.
– Довезет? – он неодушевленный, что ли? – оговорился Кетч – если кто не забыл: Валерий.
– Да, – ответил Бутлеров, – это настоящий самолет. Надо только взять с собой побольше керосина, и тогда что-нибудь обязательно будет у тебя, как на ладони:
– Или Москва, или Россия.
Кетч ничего не понял почти, но согласился.
Но когда увидел самолет, сказал, что лучше пойдет пешком, или поедет на перекладных, ибо:
– Этот самолет никогда не полетит.
– Почему? – спросил Бутлеров.
– У него нет крыльев, – ответил не менее, чем Бутлеров удивленный Кетч.
– Да, – наконец согласился полковник, – а то я тоже думал, что чего-то нет, но теперь уже точно ясно:
– Именно крыльев.