Сегодня начало рабочего дня было несколько иным, чем обычно.
Сегодня дядька Всеволод, грузный широкий дьяк, что обычно вëл учёт
и выдавал плату за труд, собрал всех кузнецов, сборщиков и
остальных рабочих у лестницы на второй этаж мануфактуры. Он, вместе
с Максимом Петровичем и ещё несколькими людьми встали на лестницу,
откуда и собирались что-то вещать. Почти три сотни человек
теснились в кузнечном цеху, который при обычном режиме работы уже
вовсю должен был пыхтеть дымом, что отводился через трубы на улицу,
пожирая уголь и руду.
– Уважаемые рабочие! – Сильным командирским голосом добился
тишины Максим Петрович. Ни Борьку, ни кого-то ещё уже вовсе не
удивлял его необычный, пусть и в целом понятный говор. Люди скорее
даже наоборот стали перенимать некоторые слова, которые использовал
их чудный наместник. – Для начала объявление для вас сделает
управляющий мануфактурой. – Наместник указал на дядьку Всеволода.
Он, перевалившись своей грузной тушей с ноги на ногу, раскрыл
бумажный конверт, который в его руках казался уж очень маленьким и
стал вещать на всё огромное помещение своим раскатистым, словно
гром, голосом.
– С сегодняшнего дня всем рабочим, что работают в сборочном
цеху, следует самим затачивать и доводить до нужного вида все
инструменты. Для сего следует все точильные круги из кузниц
переставить во второй цех. – Для Борьки это сообщение стало весьма
неприятным. Если раньше вся его работа заключалась в том, чтобы
лишь взять уже заточенный, скажем, колун топора и просто намертво
закрепить его на собственноручно вырезанную ручку, то теперь к
этому добавлялась ещё и обязанность этот топор заточить. Конечно, с
использованием точильного камня с педалью дело пойдёт в разы
быстрее, однако всё же добавляется новая работа. Впрочем, Борька
понимал, что делается это лишь для того, чтобы ускорить работу
кузнецов, которые до сегодняшнего дня попросту не поспевали за
сборщиками, имея даже три десятка новых жарких горнов.
– Дабы сохранить справедливую оплату труда, плата кузнецам будет
чуть снижена, поскольку теперь заточка в их работу не входит.
Сборщикам же, напротив, плату за каждый инструмент повысится. –
Продолжил дядька Всеволод. Народ возмущаться не стал, поскольку всё
и вправду было сделано по справедливости. – На сем у меня всё, –
Коротко склонил голову он, возвращая слово Максиму Петровичу.