– Мать
Предков, – прошептал он. – Утренний Свет, Тропа Надежды… Лоно
Матери… – Силы у нас обоих кончились, и рука, указывающая на
пещеру, упала на землю.
Наши с
мальчишкой спутники переглянулись. Глаза у них были круглыми. После
приступа с хороводом ярких искр перед глазами стариков стало уже
двое. Они подняли меня. От резкой боли, ослепившей все тело и
взорвавшейся в пояснице, я начал ругаться. Словно сквозь вату, я
слышал писклявый детский голос, произносящий родные для меня и
чужие для него матерные трех-, четырех-, восьмиэтажные словесные
конструкции.
Но вот
солнечный свет перестал быть таким ярким, над нами оказался свод
пещеры. Как только меня-нас опустили на землю, я-мы вновь
отключился.
Олтер
Как
все-таки здорово, что отец нас отпустил вместе с диду на подготовку
Дня середины лета! Уху нам дядька Остах сварит вкуснющую! Ее никто,
кроме него, в наших горах не сделает! Подумав об ухе, душистой,
обжигающе-горячей, мальчик невольно сглотнул слюну. Хорошо с
дядькой Остахом. На занятиях семь шкур спустит и врезать может, но
это для дела… Для дела и потерпеть можно, так ведь?
А уху у
нас в горах не знают. Мы – горцы, а горцы, всем известно, рыбу не
едят. Дядька Остах же не горец. Он рыбак, мастер половить рыбку в
мутной воде. Ага, это он сам про себя так говорит.
Мы с
братом раньше тоже рыбу не ели. Носы воротили, когда дядька при нас
ее ел. Вонючая, говорили ему, невкусная. Вот тогда нам Остах по
секрету и рассказал, что дедушка, дан Эндир, «трескал рыбу, аж за
ушами трещало». А наш дедушка был горец – о-го-го! Про него все
знают. Кого ни спроси в горах, все про дана Эндира Законника
слышали. Только про то, что он рыбу ел, знаем только мы и дядька.
Так что это секрет.
Уху мы
тоже втайне будем кушать, чтоб пастухи не увидали. А то слухи
пойдут, что наследники рекса – рыбоеды и что честь даипову роняют.
И диду, если увидит, опять ругать будет дядьку Остаха. Они всегда,
как друг с другом встретятся, переругиваются. Не зло, а так, по
привычке. Но постоянно. Только при нашем отце хорошо себя ведут.
Отец, дан Рокон, молодой для них, в сыновья годится. Но они все
равно при нем помалкивают, пока не спросят. У нашего отца не
забалуешь. Дан – хозяин всех гор вокруг, сами должны
понимать…
О чем я?
Да, сколько раз мы уже с Ултером на Дне середины лета были… Ултер –
это мой брат, Младший. А я – Олтер. Я – Старший. Это нас так дед
назвал, Эндир Законник. Олтер и Ултер, Правый и Левый. Мы близнецы,
похожи друг на друга как две капли воды. Нас только дядька Остах и
различает. И Байни, кормилица наша. Даже отец путает. Остаха
спрашивают: «Как ты узнаешь, кто есть кто?» А он плечами пожмет и
говорит: «Чего уж проще. Один – задира, другой – тихоня». «Задира»
– это он про меня…