Коридор вывел к воротцам, которые на
вид ничем не отличались от предыдущих. Спешившись, Фосс потушил
лампу и поставил ее на землю, затем чуть раздвинул створки ворот,
чтобы смог проехать всадник, и я вновь оказался на площади
Правосудия.
Фосс вывел своего скакуна и закрыл
проход.
— Давай за мной! — мой спаситель
ловко вскочил в седло.
Продираясь сквозь расходящийся по
домам люд, старался не смотреть в сторону Стены казней. Вокруг
сновали горожане. Я слышал скрип собственных зубов и всей душой
ненавидел ревентольцев!
Особняки богатых кварталов сменились
одноэтажными улочками Ревентоля, то тут, то там начали попадаться
лачуги бедняков.
— Молчи, — вновь предупредил
Фосс.
Кривая улочка нижнего города уперлась
в величественную стену внешних бастионов столицы арнийского
королевства. У ворот, как всегда, переминалась с ноги на ногу
хмурая очередь. Крестьянам и простым обывателям эдиктом Марии Луизы
повелевалось покидать город только через северо-западные ворота.
Низшее монашество, рясы представителей которого сейчас были на нас,
также относилось к черному люду.
Под испепеляющими взглядами ожидающих
мы пустили лошадей прямиком к десятку пикинеров.
— Куда без очереди! — сдвинул брови
изрядно потрепанный капрал лет пятидесяти.
— Спасать грешные души, сын мой! —
свесившись с коня, Фосс сунул ему в ладонь серебряный руаль.
Довольно крякнув, капрал спрятал
монету под кирасу:
— Говорил и буду говорить, что у
святых отцов акромя четок всегда найдется, чем погреть руку.
Пропустить их!
Ревентоль остался позади. Северный тракт уносил двух монахов
прочь. Я не знал, что ждет нас завтра, но, по меньшей мере, завтра
у меня имелось!
За косыми струями ливня в ночной мгле
едва угадывались островерхие крыши домов очередной деревни. Скакали
весь день, и мои силы уже были на исходе. А еще этот зарядивший с
полудня дождь!
Тяжелые тучи сделали ночь темной, но
не чернее моих дум. Я снова и снова вспоминал трибунал. Судилище
без шанса избежать смертного приговора или каторги… Четыре месяца
назад Даман убил Вермана, а сегодня еще пятерых: Булеза, Гюга,
Чекко, Дино и Лоиса. Пятерых моих людей, моих товарищей. А двоих
обрек на худшее, чем смерть.
Даман и теперь вот Деспилье… Два
человека, которые не знают, что Николас Гард жив. Жив, и поэтому
сполна расплатится по кровавому счету!