Удар молотка загнал осиновый кол в
сердце вампира на четверть.
— Проклинаю тебя, исчадие ада! Изыди
в преисподнюю! — Священник ударил молотком в третий раз.
Вампир перестал биться головой о
землю. Оскалив рот с острыми желтыми клыками, упырь испустил долгий
протяжный рык, полный злобы и тоски. Глаза без зрачков с
почерневшими белками не отрывались от меня. Такого леденящего ужаса
я не испытывал никогда. Вампир дернулся еще раз и затих.
— Держите его!
Священник достал кинжал с широким
плоским лезвием. Неумело, пачкаясь в крови, церковник отделил
голову упыря от тела.
— Теперь этого! — Священник махнул на
ночную жертву. — Скорей! Солнце вот-вот зайдет.
Мы навалились на труп. Святой отец
повторил обряд. На сей раз мертвый вел себя, как и положено
мертвецу, но осиновый кол был забит, а голова отсечена.
— Тащите их в огонь, — велел
священник деоевенскому голове. Он был весь в крови, словно неумелый
мясник, вид церковника внушал страх. Наша одежда тоже пострадала,
было очень неприятно осознавать, что на тебе кровь нежити. —
Спалите их дотла!
Крестьянин часто закивал и принялся
отдавать распоряжения своим.
— Где еще двое уморенных
вампиром?
— Так здесь же, святой отец, —
засуетился деревенский голова и повел нас к двум свежим могильным
холмикам.
— Вы не разрыли их, — со стоном
произнес священник.
— Да как же… Да мы же… — Горец не
знал, что сказать.
— Копайте, — устало произнес
церковник.
На небе стемнело, а ночью копать
могилы упырей не принято. Крестьяне растерянно смотрели на
голову.
— Копайте! — напустился на них
священник. — Или утром здесь появятся новые живые мертвецы!
Оливер невесело посмотрел на меня:
все только начиналось. Два вампира ночью на кладбище — это слишком
много даже для Сумеречья. Я непроизвольно проверил, на месте ли мое
оружие. Два кинжала, два пистоля и бракемарт при мне. Фосс
одобрительно крякнул и тоже осмотрел свое снаряжение.
— Жгите как можно больше факелов!
Больше света! — командовал священник. — Разрывайте могилы по
очереди. И пускай соберется как можно больше людей, от множества
молитв их сила слабеет.
Крестьяне окружили две свежие могилы
плотным кольцом. Десятки горящих факелов давали много света, и
темнота отступила далеко за спины, но робеющие мужики никак не
решались приступить к делу. Зазвучавшая молитва заставила, наконец,
копать. Охрипшему голосу священника вторила крестьянская
многоголосица. Скоро послышался стук металла о крышку гроба. Разрыв
яму пошире, четверо смельчаков прыгнули вниз, чтобы поднять
гроб.