Теперь Велдон смотрел только на меня.
Говорил, что я вовремя обнаружил Фосса и тем самым спас ему жизнь,
но за словами церковника отчетливо слышалось обвинение в мой
адрес.
— Упырь укусил вашего товарища в шею,
— продолжил инквизитор. — Вы понимаете, что это значит?
Рой хмурился, но молчал. Я посмотрел
на Джона, у того проступил круглый желвак на правой щеке. Оба они
выглядели так, словно видели у кровати Фоссато палача. У меня
имелось, что возразить церковнику, ведь я точно знал, что Оливера
ранил не вампир, однако про это лучше было помолчать.
Священник повернулся к постели
Оливера.
— С этой ночи он отдается на
попечение церкви, — резюмировал отец Томас. — В аббатстве Маунт
исцеляют души и спасают всех, кто пострадал от когтей и клыков
нечисти. Сие чадо Господа найдет помощь и покой в том святом месте,
как и все остальные.
Рой шумно засопел. Шрам тихо забубнил
проклятья, его кулаки сжимались и разжимались. Но мы перестали
существовать для инквизитора, он нас не замечал. Все его внимание
переключилось на лежащего в беспамятстве Оливера.
— Господин лейтенант! — неожиданно
для меня обратился священник. Сейчас в номере остались только мы,
Велдон и офицер с несколькими солдатами. Все прочие исчезли, даже
трактирщик.
— Да, святой отец, — лейтенант
услужливо вытянулся во фрунт. Вся его спесивость куда-то
исчезла.
— Вы знаете, что должны делать.
— Да, святой отец, — повторил офицер
и обратился к нам. — Господа, вынужден подвергнуть вас аресту.
Я растерянно посмотрел на Роя, а
затем на офицера. Семеро стражников за его спиной решительно
развернулись в нашу сторону, обнажив оружие.
— Слушайте его и без глупостей, —
процедил Акан и уже громче произнес для присутствующих. — Мы,
безусловно, подчинимся требованиям закона.
Под конвоем мы спустились вниз,
словно преступники, только без цепей. В общем зале на лавках сидели
солдаты, а у стойки трактирщика переговаривались еще два
инквизитора. Один — молодой и длиннющий, второй — средних лет. Под
рясой старшего проглядывало изрядное брюшко. Оба церковника
разительно отличались от отца Томаса. У них тоже имелись крестные
кресты, но взгляд не цеплялся за темно-коричневые одеяния и не
возникало гнетущего ощущения угрозы.
Никого другого в обеденном зале не
было: ни прислуги, ни постояльцев, ни хозяина гостиницы. Акана
снова усадили напротив лейтенанта, а меня и Джона вывели из
помещения. Я успел наскоро умыться в бадье с водой и смыть
кровь.