Этот вопрос всегда ставил людей в
неудобное положение, отчего они просто разевали рот, как рыбы на
берегу, или мямлили несуразицу. А в совокупности с тем натиском, с
которым мы хотели пройти, сие всегда работало безотказно.
За тем, кого мы искали, долго бегать
не пришлось. С улицы раздались возгласы ранних работяг, и ещё
какие-то крики. Мы быстро проскочили во внутреннюю территорию.
— Что за чёрт такой, прости господи?
– ошеломлённо вымолвил сторож за спиной, а поглядеть было на
что.
Прямо посредине двора, между цехом и
большой стопкой кирпичей, стоял какой-то дикарь. Из одежды на нём
только набедренная повязка из соломы, шкура на плечах и расписная
маска на лице. Маску обрамлял большой ворох разноцветных перьев.
Кожа пришлого была чёрной, покрытой фигурными шрамами.
Дикарь непрестанно бубнил непонятные
слова, испуганно озираясь по сторонам. Самое примечательное, что в
руках у него оказались два пистолета. Старинных, с кремнёвыми
замками. Дикарь их держал в трясущихся руках и всё повышал голос,
словно читал молитву.
— Что делать-то будем? – спросил у
меня из-за плеча Ванька Бычков, разглядывая этого чужака, который в
какой-то момент очень зябко поёжился.
— Здесь стой и не давай рабочим
заходить на территорию, покуда не прибудут кирасиры или
полицейские.
Я осторожно пошёл вперёд, разведя в
стороны руки – это обычная практика при встрече с дикарями, а ещё
нужно легко улыбаться, но не гримасничать и не показывать зубы.
В то же было видно, как рабочие
разбежались по углам и сейчас выглядывали из узких заводских окошек
и из-за строений. Завод-то небольшой, особо и спрятаться
некуда.
— Ты понимаешь меня? – негромко
спросил я, мелкими шажками приближаясь к нему.
Дикарь поднял руку и прикоснулся
дулом пистолета к деревянной маске с узкими щёлочками для глаз
туда, где под маской был лоб, а потом медленно провёл рукой сверху
вниз до подбородка. Раздался звук шелеста железа по пробковому
дереву. В свете раннего утра едва заметно блеснули зрачки. Ладонь с
пистолетом опустилась, а дикарь перестал трястись. Он явно выполнил
какой-то ритуал.
А потом мне показалось, что контуры
тела дикаря едва заметно дрогнули, словно я посмотрел на него через
плохое стекло. Дрогнули и вернулись в прежнее состояние, а следом
на мгновения дрогнул весь мир, кроме него и меня.