– Где ротный? – спросил я без
предисловий и представлений. Кирасиры прекрасно знали меня, так как
именно от них я брал капрала с полувзводом.
– В отлучке, – тут же ответил
поручик.
– Строй роту.
Взводный бросил взгляд на
дневального, который стоял за моей спиной, ожидая указаний, и по
помещению разнеся возглас: «Рота, становись!»
Я аж поморщился, так как дневальный
прокричал это почти у самого уха.
Солдаты в спешке начали наматывать
портянки на ноги, обувать кирзовые сапоги, и застёгивать ремни
поверх гимнастёрок. Они ходили туда-сюда, скрипя досками тщательно
намастиченного, аж до зеркального блеска, пола. Через пять минут
все уже стояли, с любопытством разглядывая меня. Я пробежался
взглядом по людям. Некоторых раньше видел, некоторых нет.
Новенькие, наверное, прибыли вместо погибших в последнем
инциденте.
– Что изволите? – осведомился
поручик.
– Побеседовать хочу, – ответил я. –
Вон с тем бойцом, и вон с тем.
Мои пальцы указали и двух рослых
детин, которые сразу приглянулись. Лица благообразные, но хмурые.
Сами ладно скроены. Форма опрятная.
– Где угодно побеседовать?
– В канцелярии, – ответил я.
– Хорошо, ваше высокоблагородие.
– Нет, даже не думайте, Евгений
Тимофеевич! – раздался громкий голос со входа, и все повернули
головы. Я не был исключением.
Ротный, а это был он, быстро подошёл
ко мне и протянул руку, а когда я поприветствовал его рукопожатием,
продолжил.
– Никого я вам не отдам. Вот, при
всём уважении, не отдам.
Я криво ухмыльнулся.
– А чем такой отказ рождён в вашем
рассудке?
– Не надо сарказма. Сами знаете,
кирасиры – это не просто пехота. Они требуют долгой подготовки .
Каждый боец на счету. А я из-за вас серьёзное взыскание от
командира получил. К тому же указание пришло со столицы, что в
преддверии манёвров никого не выделять. Так что нет.
– Может, передумаете, Семён
Николаевич?
Капитан легонько коснулся моего
плеча.
– Евгений Тимофеевич, хотите чаю? Или
чего-нибудь покрепче?
– Я вас понял. Пожалуй, приму
приглашение в другой раз.
– Ну, полно те вам обижаться. Вы
взрослый человек, должны понимать. Служба есть служба.
Я усмехнулся.
– Я не обижаюсь. Я лучше пойду. И так
много чего случилось.
Ротный облегчённо выдохнул, видимо,
настроенный изначально на долгий и упорный разговор, в котором
должен был стоять на своём до последнего. Тем более попав между
быстрым на кары полковником и тайной канцелярией.