— Одевайте, ладно.
Вера захихикала и взяла его безрукавку, на этот раз куда ловчее одела его и даже завязала, не упустив возможности «случайно» пощекотать за рёбра. Помогла надеть рубашку, пиджак, вернула на стул сложенные вещи, которые он переложил на диванчик, спросила:
— Что мне с ними делать?
— Что захотите, — загадочно пожал плечами министр, — можете зашить, можете от себя что-нибудь добавить. Если хотите.
— Там нет пояса.
— Я не был бы в этом так уверен, — тихо сказал он, она подняла брови, но промолчала. Он застегнулся, встал, закрыл аптечку и изобразил приглашающий жест в сторону кухни.
4.32.3 Ореховая неделька и ковшик
На кухне Двейн уже всё накрыл и подал, и стоял перед столом с озадаченным видом, как будто не мог решить, куда сесть.
— Ты уже вообще совсем в порядке? — спросила Вера, он двинул плечами:
— Я не принимаю сильных лекарств и не лежу круглосуточно, но всё равно ещё тренироваться нельзя и пить спиртное.
— Садись в кресло, — она сама выдвинула себе табуретку поближе к министру, осмотрела стол и взяла ложку: — Всем приятного аппетита!
И не успела вонзить её в тефтельку, как за спиной галопом налетели шаги и плечи обхватили руки Барта:
— Привет! Заждались?
— Конечно, — улыбнулась Вера, — ты голодный?
— Я всегда голодный! Можно мне вот это? — и не дожидаясь ответа, схватил из её тарелки тефтелю, рукой, сунул в рот и довольно застонал: — Вкуснятина! У Булата так не получается.
— Это Булат готовил, — фыркнула Вера, — и не лазь руками в чужую тарелку, это неприлично, негигиенично и несимпатично.
— Бе-бе-бе, — показал тефтельный язык Барт, вытирая пальцы о штаны, Вера встала:
— Давай я тебе тарелку дам.
— Не надо, я ещё не пришёл, я на минутку, я окончательно потом приду.
— А зачем ты на минутку?
— Тебя увидеть! — он радостно раскинул руки, она рассмеялась, он её обнял и приподнял, отрывая от пола, она возмущённо вывернулась и погрозила пальцем:
— Не делай так, я тяжёлая, — опять наклонилась к нему и глубоко вдохнула, улыбнулась: — Орехами пахнешь, в сахаре.
Министр с Двейном так дружно заржали, а Барт так резко смутился, что Вера обернулась с заранее недовольным видом, они мигом сделали постные лица и уткнулись в тарелки, Барт мрачно посопел, прокашлялся и сказал: