Я провела пальцем по извилистым линиям границы и коснулась
маленькой черной точки. Аухвайне. Небольшой шахтерский городок, в
котором я прожила все девятнадцать лет своей жизни. Интересно, леди
Вонк нашла кого-нибудь на мое место? Вспомнилась крошечная
комнатушка на чердаке, хрусткий лед в тазу с водой и треснутый
кувшин для умывания, темное бумазейное платье и грубый шерстяной
фартук, которые я надевала каждое утро, прежде чем спуститься вниз
и растопить печи и камины.
Я покосилась на глубокий, отделанный дорогим розовым мрамором
очаг — не чета тем, что мне доводилось разжигать. Если бы он еще
мог нагреть эту роскошную спальню!
Внутри мелькнула шальная мысль. Может, попробовать
договориться?
Я с сомнением разглядывала пылающий огонь. Что будет, если леди
Шарлотта узнает о моих необычных способностях? Вдруг они ей не
понравятся? Или, наоборот, понравятся, и она попытается найти им
применение? Нет, лучше не рисковать. Герцогиня Авенау — это вам не
леди Вонк, у нее и мозгов, и магии куда как больше, и она с
легкостью сумеет сложить два и два. Еще бы! Не может обычный
бытовик общаться с огнем. Значит, что-то тут не так, и леди
Шарлотта обязательно выяснит, что.
Пламя загудело, облизнуло желтое полено и, сыто икнув, выплюнуло
на решетку золотые искры. Они вспыхнули, зашипели, рассыпались
яркими точками, оставляя тонкий слой пепла — белого, с тлеющими
красными глазками и мелкими черными завитушками.
Мне нравилось смотреть на огонь. Было в нем что-то волшебное,
то, что будило внутри воспоминания детства: небольшую, уютную
гостиную, маму, сидящую у окна и штопающую чулки, играющего с
деревянными солдатиками Ульрика, папу, читающего взятую у соседа
газету. Тер Олаф всегда делился с нами свежей прессой, потому что,
как и папа, любил порассуждать о политике. «Вот что я вам скажу,
лорд Браге, — говорил он, попыхивая трубкой. — Не доведет нас
империя до добра, попомните мои слова». А папа соглашался с ним и
повторял свою излюбленную поговорку про дартов, у которых слишком
длинные руки.
Я вздохнула и подошла к камину. Эх, если бы можно было вернуться
обратно в детство, снова увидеть родителей и брата...
Огонь осторожно подкатился к моим ладоням, словно
принюхивающаяся собака, и в этот момент сквозь шум дождя я
расслышала доносящийся снаружи слабый шорох. Что за чудеса?
Любопытство толкнуло вперед, я прокралась к окну, осторожно
отодвинула занавеску, приникла к стеклу и замерла, разглядывая
лежащего под кустами можжевельника человека. Мужчина. Это был
мужчина. Он скрючился под низкими хвойными лапами и смотрел на меня
затравленным, измученным взглядом, каким смотрит обычно загнанный
зверь. Дождь затекал за воротник его измазанного грязью сюртука,
хлестал по лицу, крупными каплями падал с распущенных светлых волос
на лоб и щеки, стекал по шее.