— Темного, — кивнул незнакомец Давенпорту, и перевел взгляд на
меня.
В желтой глубине мелькнул огонек. Мелькнул, и тут же погас, но я
успела понять, что передо мной настоящий хищник. Нет, он умело
скрывал это под идеально сидящей одеждой и налетом франтовства, но
цепкие глаза и жесткие складки вокруг губ не оставляли иллюзий. «О
боже, какой мужчина! — вспомнился навязчивый хит из прошлого, и я
машинально «допела»: — Я хочу от него сына». Вот же бред какой!
Сообразив, что откровенно пялюсь на незнакомца, отвела взгляд и
уставилась на безвольные, непривычно белые руки, лежащие на
коленях. Похоже, они никогда не знали работы, вон какие пальчики
нежные. Я старалась думать о чем угодно, только не о яркой, почти
животной мужской харизме, которая исходила от гостя. Если бы это
было так легко! Казалось, мачо заполнил собой все пространство
комнаты, и я почувствовала, как тяжело стало дышать и как гулко
забилось сердце. Оно все убыстряло свой бег, а внутри возникло
никогда прежде не испытанное предвкушение горячего безудержного
секса. Вот уж неожиданность. Даже не представляла, что умею так
чувствовать. Славик в постели звезд с неба не хватал, хоть и
старался. А этому даже делать ничего не нужно. Посмотрел — и все
женщины в комнате, включая экономку, расплылись в блаженных
улыбках, и готовы для него на все. Что это, какая-то магия?
— Леди Бернстоф, — коротко поклонился незнакомец, а у меня снова
перехватило дыхание от того, каким горячим и сильным ощущалось его
присутствие.
Если Давенпорт казался холодной ледышкой, способной заморозить
все вокруг, то желтоглазый гость напоминал огонь, который мог как
согреть, так и сжечь дотла.
Я только молча кивнула, не зная, как в этом обществе принято
приветствовать незнакомцев, но тот уже забыл обо мне, и обратился к
Давенпорту.
— Рэн, поехали, ты должен сам это увидеть, — сверкая глазами,
сказал он. — Вернсдорф поет, как соловей, торопится сдать своих
подельников. Я уверен, в этот раз мы на верном пути.
— Лукас, не здесь, — предупреждающе посмотрел на гостя
Давенпорт, и его лицо стало еще более замкнутым и холодным, но на
короткий миг мне показалось, что это всего лишь маска, за которой
скрывается совсем другой облик. — Изабелла, — опекун повернулся ко
мне. — Будет лучше, если ты поднимешься наверх, и отдохнешь. Олаф
тебе поможет. Присси, — поманил он камеристку, — оставайся с
госпожой, и не отходи от ее двери ни на шаг.