— Слушаюсь, милорд, — пискнула Присси, и уставилась на свои
туфли.
— Олаф, чего ты ждешь? Помоги леди Изабелле.
Рыжий с готовностью ухватился за спинку кресла, и я даже слова
сказать не успела, как оказалась в холле у лестницы.
— Давайте, миледи, представьте, что поднимаетесь по
ступенькам.
Понятно. Опекун хочет быть уверен, что его подопечная тихо
коротает вечер в своей комнате, и не путается под ногами у слуг,
задавая неудобные вопросы. Что ж, ладно. Сегодня сыграем по его
правилам. Да и устала я, что скрывать? Тело Беллы оказалось слишком
изнеженным, и не готовым даже к самой простой нагрузке, мне с
трудом удавалось держать спину прямо.
— Не бойтесь, миледи, — подбодрил меня Олаф.
Я закрыла глаза и представила, как поднимаюсь по лестнице, и
вскоре уже оказалась на втором этаже.
Двери спальни открылись и захлопнулись за моей спиной, отрезая
все, что происходило внизу, а Присси неподвижным изваянием застыла
за ними, дословно выполняя распоряжение Давенпорта.
За окнами стемнело. Снег все валил и валил, наметая за высокими
деревянными рамами настоящие сугробы. Я лежала в тишине огромной
спальни и прислушивалась к звукам дома. Где-то внизу хлопали двери.
Под чьими-то шагами протяжно скрипела лестница. В изразцовом камине
тихо потрескивали дрова, а на полу перед ним плясали таинственные
желтые блики.
Усталость брала свое. Я чувствовала себя выжатой, как после
долгой тренировки в спортзале. Еще и невозможность повернуться на
бок раздражала. Никогда не умела спать на спине.
Вздохнув, закинула руки за голову и уставилась на балдахин. В
душу пробралась тоска. Весь день я пыталась бодриться, но сейчас, в
темноте спальни, слишком явно ощутила свое одиночество в этом чужом
и непонятном мире.
«Не кисни, Динка. Рано или поздно ты сумеешь встать на
ноги».
А если нет? Что, если этот паралич необратим?
«Перестань думать о плохом. Ты же никогда не сдавалась. И сейчас
не сдашься. К тому же, Давенпорт сказал, что надежда есть».
Ага. А вдруг он просто хотел меня утешить? Что, если я так и
останусь навсегда в этом старом доме с двумя неподвижными колодами
вместо ног?
— Слышь, Присси, а правду говорят, что леди наша умом тронулась?
— вклинился в мои размышления чей-то еле слышный голос.
Доносился он из-за неплотно прикрытой двери.
— Не знаю, Роза, — громким шепотом ответила горничная. —
Странная она, сама на себя не похожа. И говорит чудно. Как вроде и
не леди Изабелла. И не помнит никого. Смотрит на меня и не узнает.
И лорда Давенпорта не признала. И лорда Хольма.