Сделано это было слишком рассеянно, так что мой жест
заметили.
— Какие-то проблемы, щенок?! — взвился тот, что был моложе.
Мужик двинулся в нашу с Отавией сторону, явно желая сорвать свою
злость на парочке молодых людей.
Принцесса только сжала зубы, но молча отошла за мое плечо, я же
продолжал стоять, где стоял, дожидаясь, пока гохринвиец подойдет
поближе.
— Что ты тут сказал, степняк? — повторил попутчик сквозь зубы и
пытаясь меня при этом схватить за отворот широкого балахона,
который я носил вместо летней куртки.
Я лениво отбил ладонь мужчины, сделав при этом шаг назад.
— Я сказал, что вы устроили ругань с купцом, — спокойно ответил
я, глядя мужчине в глаза. — Впрочем, ругань по делу, мы тоже
недовольны задержкой.
Гохринвиец в удивлении выпрямился, посмотрел на меня, на Отавию,
а там уже подоспел его старший товарищ.
— Пойдем, Абба, пойдем, — сказал мужчина, увлекая товарища за
локоть, — оставь этих…
Мужик неодобрительно посмотрел на наши с Отавией одежды,
отдельно задержавшись взглядом на белых волосах принцессы. Один наш
внешний вид раздражал этих двоих, но что поделать? Благодаря Витати
я точно знал, что этот наряд согреет в холод, не позволит
перегреться в жару и идеально подходит для долгого конного
путешествия.
— Знаешь, я достану наши куртки, — сказала Отавия, когда
гохринвийцы отошли прочь.
— Западные? — уточнил я. — Зачем?
— Не хочу получить во сне удар кинжалом в бок, — серьезно
ответила принцесса. — У этих двоих аж глаза кровью наливаются от
нашего вида. Я, конечно, слышала, что Гохринвия в состоянии
постоянной войны со степняками Келанда, но чтобы так… Такая
ненависть…
Впрочем, позже мы узнали кое-что, о чем Витати умалчивала.
Кое-что, что изменило мое мнение о Келанде в целом.
На одном из привалов, уже много позже — через неделю или две —
один из наемников, с которым я завел знакомство за время нашего
путешествия, все же рассказал о том, отчего нашим попутчикам
становилось дурно при виде меня или Отавии в келандских
балахонах.
— Так просто все! — крякнул Рифат. — Келандцы же, зверье!
— Ну не знаю, — покачал я головой. — У моего… учителя была
келандская… рабыня. Не сказал бы, что они совсем дикие. Жесткие —
может быть.
— О! Ха! — развеселился наемник, прикладываясь к бурдюку с
водой. — Ты, видать, какую-то особенную келандку повстречал.
Западные степняки — целое бедствие! Гохринвийцы уже которую сотню
лет пытаются их от своих земель отогнать, да только все одно! Раз в
лет пять-десять собираются в орду — и вперед! В поход!