Время будто бы замедлилось. Едва дыша, я наблюдал, как еще в
полете конец ножен заострился, а внутренняя их часть смялась,
превращаясь в плотное древко, так что в шею всадника вонзился уже
почти полноценный пехотный дротик, который лишь отдаленно напоминал
исходный предмет. Вот, мужчина нелепо дергается, после чего
заваливается на бок и под силой удара в следующий миг вылетает из
седла на землю.
От неожиданности вся группа, которая должна была преследовать
Отавию, сбилась с шага. Лошади испуганно заржали, а люди закрутили
головами: из-за низкого осеннего солнца, что висело над моим левым
плечом, они даже не поняли, что выбило их товарища из седла. Нельзя
медлить! Нельзя поддаваться этому сковывающему волю и тело чувству!
Пользуясь возникшей заминкой, я бросился вперед и, пока основная
группа не настигла меня со спины, мне удалось одолеть еще одного
бойца. На бегу я превратил меч в подобие келандского лохара и,
вонзив бритвенно-острый конец созданного магией боевого серпа в
нагрудник из вареной кожи, который лохар пробил, как простую ткань,
сдернул всадника на землю., попутно разрубая ему кости грудины.
Глубокий вдох, рывок лезвия, замах, еще один мощный удар — и голова
дружинника упала в жухлую осеннюю траву, пока оставшаяся четверка с
ужасом и непониманием наблюдала за этой расправой.
«Как?! Откуда? Пеший?! Как он это делает?!» — именно эти вопросы
читались на их лицах, но я не собирался останавливаться. Ведь
пообещал же Отти, что встречусь с ней в Ренхе. Но надо что-то
делать с основной массой конных, что нагоняла меня со спины.
Направив силу осколка в лохар, я заточил его внешний край, а сам
серп чуть выровнял, превращая грозную келандскую косу в не менее
грозную метательную дубинку. Такие часто используют гоунские
охотники. Я никогда не тренировался с таким оружием, но это был тот
случай, когда отсутствие мастерства можно было компенсировать
физической силой. Подхватив топор обезглавленного дружинника, я
вскочил в седло его коня и, развернув животное, мощным замахом
отправил дубинку в сторону основной группы преследователей.
Дубинка угодила аккурат в голову командирской лошади— я это
понял по яркому плюмажу на шлеме дружинника — и, с глухим хлюпаньем
проломив толстую кость, убила животное на месте.
Падение первого всадника привело к небольшой свалке, и пока
никто ничего не понял, я сделал то, что давно собирался
испробовать. Позвал дубинку обратно.