Используя силу осколков, я на некоторое время сохранял связь с
предметом, ощущал его структуру, его материю. Будто бы образ
изменений, что я привнес, впечатывались в мою память, позволяя
воспроизвести их вновь, если потребуется. Со временем это ощущение
уходило, но метаморфозы меча я провел буквально только что, так что
попытаться стоило.
Вытянув руку перед собой, я опять повторил зов ожидая, что кусок
железа взмоет в воздух и вернется ко мне тем же путем, которым
оказался в черепе животного. Однако все пошло совсем иначе. Воздух
вокруг моей ладони потемнел, будто бы обрел плотность, после чего
полыхнуло голубым, а дубинка просто собралась из обрывков света в
моей руке, почти нарушая фундаментальный закон природы. Он, по
словам моего учителя, гласил, что магия не может создавать предметы
из пустоты, все и всегда имеет свою цену. Взмахнув еще светящимся
оружием, я выдал боевой клич и ударил лошадь пятками, направляя
животное прямо на толпу всадников.
Я не мог ретироваться. Не имел права. Фора Отавии была слишком
мала, я должен был выиграть для нее больше времени. А значит, надо
продолжать бой, связать обе группы в этом поле, а потом увлечь их
за собой.
Дубинка опять приняла форму лохара — слишком уж удачным было это
оружие келандцев против легкобронированных противников — и я, чуть
свесившись с седла, одним ударом снес голову очередному дружиннику,
после чего увел коня на следующий круг.
Мне вслед полетело несколько арбалетных болтов, но все ушли в
белый свет, не причинив ни мне, ни животному подо мной никакого
вреда.
Все происходило быстро, даже слишком.
Когда я пошел на второй круг, меня уже встречали. Бойцы сняли с
седел короткие копья, несколько человек достали кривые степные луки
вместо разряженных самострелов. Когда до противника оставалось
менее двадцати футов, в меня, почти в упор, пустили три стрелы, две
из которых угодили мне в грудь, а еще одна — в бедро.
Я тяжело завалился на круп коня, после чего вовсе выпал из
седла, с глухим стуком ударившись о землю.
— Готов, магик! Так его! — закричал кто-то из бойцов.
Надо просто подпустить их поближе.
Не сказать, что получать в грудь стрелы — приятное дело, но еще
на Лаолисе я выяснил, что осколки, этот нежданный подарок Эдриаса,
не дадут мне умереть просто так. Пока я лежал на земле и не
шевелился, чтобы выглядеть мертвым, частицы Камня Рун делали все
дело. Наконечники растворялись прямо в моем теле, а раны — тут же
затягивались, без всяких шрамов и отметин. Простая, чистая
кожа.