Внутри кулька был странный белый порошок. Чуть попробовал на
язык, как учил Осиор — горький. Сразу же сплюнул. Может, это яд? Но
зачем Йеши давать отраву? Старик вовсе мог ночью придушить меня без
каких-либо проблем. Он был мелкий, но жилистый и чрезвычайно
сильный. Нет, этот порошок мне дали не просто так.
Заварив чай, я сыпанул одну щепотку в свою чашку, пока Нассир не
видел. Первый же глоток — и глаза открылись, будто бы рот у меня
был набит бычьими семенами. А может, это они и были? Только
перемолотые и высушенные? Вот только если вспоминать лекаря,
господина Бальдура, так он наоборот говорил, что из растений надо
делать вытяжки, ведь порошки теряют свои свойства со временем… Если
нужна целебная сила — используй свежие травы или сухой сбор не
старше двух-трех лет. Дальше он превращается в простую пыль. Этот
же порошок выглядел так, будто бы пролежал в кульке не один десяток
лет. Вон, как он въелся в кожу, которой обит мешочек изнутри…
Перекусили — и снова в путь. Нассир после нашей вечерней беседы
стал только активнее. Парень много рассказывал о своей семье, дяде,
сестрах, о службе, короче, чувствовал себя почти комфортно. Я же
только помалкивал и слушал: если я собираюсь задержаться в
Гохринвии, то стоит знать, чем дышит местная аристократия. Что-то
было привычно и понятно, что-то — совершенно по-другому. Например,
тут была своя система титулов и другие подходы к управлению
землями. У Аштонов была довольно широкая автономия, и отчитывались
они перед своим верховным правителем только в двух случаях: во
время войны и уплаты налогов. Все остальное время дядя Нассира был
полноправным правителем своего клочка земли, мог судить, казнить,
миловать. Селяне, что проживали в этом холмисто-степном регионе, не
имели права уйти от своего господина и, фактически, принадлежали
Аштону. Это было очень похоже на порядки южного Гоунса, а вот в
Дагерийской Империи простой человек, наоборот, был более свободен в
своем выборе. Например, через имперских приставов семья могла
переселиться на другие земли другого аристократа, принять
предложение о работе или перебраться вовсе в город, если
подтвердят, что имеют деньги на первые имперские взносы и
мастеровые грамоты. Именно поэтому смерть императора Форлорна
Девятого была горем не только для аристократии, но и для простого
человека — ведь именно император и его канцелярия стояли между
простым человеком и титулованным землевладельцем.