Тут же, на востоке, процветала деспотия, а в отдаленных землях,
как у Аштонов, вовсе в ходу было полнейшее самоуправство. Например,
Нассир почти с гордостью рассказывал о том, как его дядя приказал
запороть насмерть нерадивого служку, что пролил вино за праздничным
ужином.
Нет, дагерийские вельможи тоже были не прочь вытереть ноги о
простого человека, но если их жестокость переходила всякие разумные
границы, это, как минимум, било по их карману и престижу:
императорские дознаватели с большой охотой брали в работу подобные
дела, а донести на господина мог любой из слуг.
Конечно, ни о каких казнях за убийства даже холопов, что попали
в долговую кабалу, речи не шло, иначе такие, как Умберты, давно бы
болтались на ближайшей ветке, но штрафы имперская служба выписывала
немалые.
Трещал обо всем этом Нассир с такой легкостью, так как принимал
меня почти за равного, то есть — за колдуна.
Магов в Гохринвии уважали и почитали, особенно тут, на глухом
севере. Немногочисленные волшебники Круга, что забредали в эти
края, пользовались безграничным почтением местных, особенно, если
речь шла о целителях. А тот факт, что я вылечил сломанную руку
Нассира, говорил ему о том, что я — довольно умелый маг желтых
печатей. Разок парень даже пытался намекнуть мне, что стоит только
достать жетон, пояс или плащ — и все разногласия с его семьей
разрешатся сами собой, но эти его увещевания я пропустил мимо
ушей.
Не было у меня больше жетона. И уж тем более не видать мне ни
кушака, ни плаща мага. Все, эта дверь для меня навсегда закрыта.
Эдриас дал — Эдриас забрал. И за это я ненавидел иномирного
колдуна. Я жил простой, маленькой мечтой о том, что когда-нибудь
устроюсь юнгой на корабль и стану моряком, но я встретил Эдриаса и
он открыл мне совершенно другой мир. Дал другие возможности, дал
способность к магии. Практически, создал нового человека. А потом —
взял, и сознательно бросил умирать. И теперь из-за него в опасности
были все, кто мне дорог. Учитель, Отавия, Витати, Торис… И дело
даже не в надвигающейся Войне, в которую рухнет империя, нет. Дело
в том, что Эдриас был готов попрать сами устои мироздания для
достижения своих целей. Я не мог читать мысли колдуна, пока мы были
единым целым, но мне хватило посмотреть ему в глаза — тогда, когда
он уничтожил камень еретика Малтора для того, чтобы захватить чужое
тело.