– Дак, Там-то сюды-твою не входит, в наше Тут, – говорит Борис Парамонов, как-то про любовь и бизнес в Левиафане, про единомыслие во всех жизненных ситуациях, как сейчас про заткнувшего перед Кольцовым Оренбурга, делая автоматическую посылку:
– Если Оренбург промолчал сейчас, то значит молчал всегда, а этого быть не могло, зная Оренбурга. – Тогда как эта посылка ошибочная. Но ошибочная не просто так, а только после разъяснения Апостола Павла:
– А видел свет и слышал голос, а бывшие со мной только свет.
Следовательно, мир состоит не только из Тут, называемого Вавилонской Башней, но и Там. И текст романа также состоит не только из Собственно Текста, но и из Полей, из Там. Как и сказано:
– Мир больше мира.
Установил это понимание мира Иисус Христос, а первыми доказали Апостолы, потом Ферма, доказав свою Великую Теорему:
– Чудесным образом.
А тут Б.П.:
– А давайте без Библии. – Это неправильное утверждение, как было уже сказано, ибо давать уже поздно, так как дали уже газу до отказу в 17-м годе. – Сейчас не начинать пора, а наоборот:
– Пора заканчивать эту хренопасию.
Б.П. говорит без обмана, в том смысле, что:
– От души:
– Оренбург не мог стоять и хлопать глазами перед Кольцовым, а Хемингуэй неврастеничный Подросток. – Тогда как душа человека одна, без бога, грешна, что значит:
– Сиськи-миськи ошибается. – Откажись от имения своего, сказано, и иди за… за:
– Подростком. – Здесь можно бы вспомнить Достоевского. Но если не нравится Праздник Хемингуэя, он непонятен, то Праздник Достоевского даже рассматриваться не будет, как праздник. Как тут упомянули, он злой был человек. И добавили:
– Каким и должен быть писатель. – Это да, но, наверное, ребята имели в виду: писатель в школьную стенгазету. Там только и занимаются тем, что всех:
– Протаскивают.
И всю литературу эту, и идеологию, проповедуемую сегодня Б.П. так и можно назвать:
– Продолжающей Таскать бревна вместе с Вильямом Фреем. – Но не тем, Копьетрясовым, а нашим в фуражке, галстуке и с приветливо поднятой ладонью, мол:
– Верной дорогой идете, товарищи! – Но чтобы тока никаких баб, и чтобы поменьше думали о еде, а заодно и до литературы, чтобы не докатились.
Как грится:
– Вот вам и:
– Не снег чтоб в апреле, а солнце уже.
Ибо:
– Своего снега не будет, так пришлют из-за границы, прямо с Радио Свобода, с именной надписью: