– А на
деле все мы под Богом ходим, я так скажу, хоть Николай Никитич
только вот сокрушался, что англичанам не продать железо: британец
для нашей промышленности – враг злейший!
Я
кивнула, соглашаясь с этой мыслью генерала.
– Это как
же? – возмутился Абрикосов.
Вот неймется ему, пытается
представить себя важной птицей, хотя, по сути, ничего собой не представляет.
– А так,
что англичанин может всю Россию своим товаром завалить по бросовой
цене, нам останется только заводы свои закрыть и людишек
рассчитать. Мне правильнее из железа сварить сталь и продать ее
русскому же дельцу, который мне оснастку на завод из нее сделает.
Вот Вам, графиня, поклон земной, больно уж Ваши паровики хороши. И
ценой меньше английских.
Я шутливо
поклонилась.
– А я
разоряюсь сейчас! – продолжил разоряться «сладкий принц» Абрикосов.
– Сахар я у кого покупал? У англичан! А сейчас по сусекам скребу,
выискиваю, а уж как дорог он стал!
– А тебя,
Иван, за тем и позвали, чтобы про сахар вспомнить, – одернул
кондитера Кочубей. – Зачем ты английский берешь, если у тебя под
боком заводы Мальцова и Герарда? Они из свеклы варят, но тебе
подавай заморский тростниковый! Жаль, Иван Акимович в недуге, не
смог приехать, он бы тебе сейчас много чего сказал!
– Мало у
них… – начал оправдываться Абрикосов.
– Так ссудил бы им или вошел бы в
долю, чтобы выделку увеличить! Вот, – обратился министр ко всем, –
сам Бог пример подсказывает. Да посмотрите же вы вокруг себя, что
вам за кордон-то все зыркать? Абрикосов в банкротстве одной ногой,
а ведь не в первый раз с Англией торговля встает! Но вместо того,
чтобы подумать и поддержать ближнего, заметьте – к выгоде своей! –
он на Императора навечает. Да-да, Ванька, знают люди про болтовню
твою!
– Чтобы в
долю входить, надо бы указ соответствующий, – спокойным голосом
произнес Гончаров. – Я хочу войти в долю в одно предприятие в
Самаре, но народец тамошний ушлый, на слово не поверю. Были бы из
старообрядцев[12], то и принял бы
обещание, а от этих – нет. Можно было бы общество сделать, выдать
каждому потребное количество акций, но для этого нужно
императорское согласие. Виктор Павлович, много людей будут к Его
Императорскому Величеству обращаться за этим? И хорошо, если о
миллионах речь, но ведь на тыщонку даже до канцелярии челобитная не
дойдет!