– Худо
мне, Танька, – горько сказала я служанке.
Девка
вздохнула и вдруг погладила меня по голове. На глазах ее выступили
слезы, и уже через мгновение Танька рыдала у меня на
груди.
– Вот
ведь несправедливость какая, барышня! Не по-людски так
поступать!
Она имела
в виду отнюдь не мои постельные упражнения с малознакомыми
кавалерами, в которых я старалась забыться. Служанка горевала по
Сержу Фатову, тянущему сейчас службу в жаркой Астрахани. Последнее
письмо пришло от гусара три недели назад, и он сообщал «любимой
своей Сашеньке», что его эскадрон переводят в ханство Кубинское в
его столицу – город Кубу[2]. Там
до беспокойной границы с Персией – рукой подать, и мысли об
опасностях, подстерегавших Сережу, не давали мне покоя.
Сам он в
письме сохранял свой веселый нрав, со смехом описывая отношения с
сослуживцами, которые никак не могли определиться в своем мнении о
гвардейце, волею судьбы и высочайшего распоряжения закинутом в
армейскую часть, но при этом из гвардии не разжалованном. Тем более
что случился любопытный казус, ведь его чин штабс-ротмистра
соответствовал армии майору, и это создавало определенные сложности
в субординации[3].
Наверное,
повеление Павла Петровича, отправившего моего гусара на самые
задворки Империи, я так и не простила Государю. Нет, по-прежнему
оставалось мое безграничное к нему уважение и преданность, но та
легкость, с которой правитель решил судьбу двух сердец, до сих пор
отдавала щемящей болью. Готова ли я была тогда принять предложение
Сержа? Скорее нет, но это были бы наши с ним дела. А сейчас моя
доля – служба и мимолетные увлечения, скорее призванные помочь
забыться. Одно время верным спутником мне стала бутылка вина, пока
однажды Танька не устроила форменный скандал с обещаниями выкинуть
не только все спиртное из дома, но даже бокалы.
– Лучше
уж с Вашей этой лабутой кувыркайтесь[4]!
Это девка о Марго Аммосовой. После
событий двухлетней давности Таня мою подругу едва ли не полюбила,
но – время не только лечит, еще оно стирает доброе отношение, если
натура на дух не переносит «эту шалаву».
– Может, я с тобой хочу, – давно
хотела сделать такую провокацию и посмотреть на реакцию
служанки.
Танька –
существо странное. Вроде как из крепостных, образования никакого и
не было, да и по воспитанию патриархальному, в строгости церковной
и общинной – щиколотку обнажить на людях грех. Однако с
благородными держаться умеет достойно, книги привыкла читать, что
не всякий студент сочтет необходимым. Но всему есть пределы, тем
удивительнее была ее реакция.