Сообщите о Вашем решении через ведомую Вам персону
как можно скорее.
И
еще, дорогой друг! Пятнадцатого августа примерно в Санкт-Петербург
прибудет известная всем «Саванна», с которой приедет один человек,
качеств весьма достойных, который сможет оказать посильную помощь в
нашем общем деле. Этот джентльмен передаст Вам наш план о
дальнейших действиях, а также уполномочен финансировать наше
предприятие. Его устами говорю я.
Ваш
друг, A. D. P., E. о. C.»
Что мне
стоило сдержаться и не порвать ненавистную бумагу – то одному Мани
известно. Сомнений в том, кто скрывается за буквами в конце письма,
не было никаких.
–
«Саванна»? – удивился Горголи. – Я думал, она давно вернулась в
свою Америку.
– Как
видите, нет, – задумчиво ответила я.
– Кто это
такой – А. Д.?
–
Alexander Du Pre, Earl of Caledon. Александр Дюпре, граф Каледонский.
– Тот
самый? – ахнул Иван Саввич.
Я
кивнула.
В глазах
обер-полицмейстера загорелись огоньки азарта. Поймать британца,
посягнувшего на жизнь русского Императора – это не просто заговор
раскрыть, тут из наград прольется не дождик, а настоящий ливень.
Вот только сам граф в Россию и ногой не ступит, можно и не
надеяться. Зато от него прибудет некое доверенное лицо.
Мне
пришлось остудить пыл генерала: расследование только силами Управы
здесь неприемлемо, поэтому необходимо срочно поставить в
известность о произошедшем Ростопчина… или уже Бенкендорфа? И уж
точно Аракчеева. С докладом к Николаю Павловичу тоже следовало бы
прийти, вот только мои с ним отношения пока не были определены: это
к его отцу я могла обратиться почти в любое время, но наследник
такой милости графине Болкошиной пока не явил.
Как все
печально и сложно, и в один момент!
Думай,
Саша, голова у тебя светлая не только цветом волос.
– Лунина
ловить надо, – принял решение Горголи. – Выбейте из этого подлеца
все, что он знает! – это уже полицейским. – Куда уехал, что
говорил, чтобы каждый чих барина своего припомнил!
– Не
бейте, Ваше Благородие! – крикнул Харитон. – Слышал вчера, как с
Бурцевым они шептались, что завтра надо встретиться с каким-то
Чернышевым в поместье в Красном Селе[3]!
Иван
Саввич выругался себе под нос, и я его понимала. Кажется, масштабы
неприятностей оказались больше, чем казалось прежде.
В Красном
Селе могло быть только одно имение – дом Александра Чернышева,
жениха княжны Белосельской-Белозерской. Об этом потенциальном союзе
судачил весь свет, перемывая косточки «молодым», ведь еще не утих
скандал с разводом Александра Ивановича и его первой супруги –
Теофилы Радзивилл, для которой брак с русским генерал-майором был
уже третьим! Дочь самозванного графа Моравского была едва ли не
насильно выдана за старого графа Старженского, но понесла ребенка
от своего кузена – князя Доминика Радзивилла. Муж такого позора
терпеть не стал: ребенка своим не признал и подал на развод.
Доминик же по настоянию семьи женился на богатой дворянке Изабелле
Мнишек, которая, однако, быстро поняла, что женой она будет только
по закону, и тоже потребовала расторжения брака. Только после этого
любящие сердца соединились, однако счастье продлилось ровно до того
дня, когда от состояния князя не остались считанные злотые.
Теофила, не скрываясь, закрутила роман с графом Потоцким, и
Радзивилл вызвал последнего на дуэль, где и нашел свою
смерть