Царь осмотрел винтовки. Обычные нарезные ружья тульского
производства.
- И что?
Секрет был в пуле. Сделанная особым образом, она легко
загонялась в ствол, позволяя заряжать со скоростью простого
гладкоствольного ружья. Только дальность и точность иная.
- Когда на барина моего покушались, государь, вот такими пулями
стреляли. Его благородие, ротмистр Безобразов не даст соврать. Ему
самому то оружие, что он у разбойников забрал, очень понравилось.
Вот я и задумался, что если таких ружей станет много?
"Думай, думай! - мысленно подгонял я хмурящегося царя. - Ты
инженер ведь, ум математический, должен соображать".
- Интересно. Но это военное ведомство решать должно. Провести
стрельбы.
- Ясное дело, государь. О том и прошу.
- Да ты разве заводчик? Хочешь поставки делать? Но чего, ружей
или пуль этих? - Николай повертел в руках пульку. - Что тебе с
того, их ведь делать несложно.
- Мой бывший барин не зря заметил, что мне мало что нужно,
государь. Но замыслы есть, и мне подходящие и Отечеству.
- Какие же?
- Хочу с тобой поспорить, царь-батюшка. Пули - это так. Мелочь.
Пари заключить желаю, как говорят англичане. А большего мне и не
надо.
- О чём спорить хочешь?
- О том, что на чистом поле, тобою указанном, за полтора месяца
построю фортецию, которую никакая пушка твоего войска не возьмёт,
хоть неделю пали.
- Да ты в уме ли? И чтобы я на глупость согласился? Навалишь
кирпича в пять возов шириной, и вся фортеция?
- Нет, всё честно будет. Сделаю укрепление, в него взвод солдат.
А если жалко служивых, не доверяешь мне, так сам встану. Не
проблема. И пусть твои орудия попробуют его разрушить.
- Смело и глупо. Орудия разные есть. Но что ставишь?
Я отвечал, что ставлю миллион серебром. Таких денег у меня не
было, недоставало почти половины. Отдавать я не собирался, как и
представить заклад в полном размере. В крайнем случае думал занять.
Пан или пропал. Железобетонный повод, во всех смыслах.
Царь размышлял. Что он согласится, было понятно, но также
понятно было и то, что "операция Демидов", как я назвал для себя
эту встречу, пробуксовывала. Николай подражал Пётру Великому, о том
писали историки. Да только странное мнение у него было о Петре,
судя по всему. Тот кидался коршуном на все новое, хватался за любую
свежую идею, лишь бы казалась дельной. А этот что? Я понял, что так
смущало меня в государе. Имитация. Разве настоящий властитель
станет кому-либо подражать кроме как в шутку? И не только
властитель, это любого человека касается. Всяк оригинален,
подражательство - отказ от оного. Путь в тупик. Тому кто подражает
чего-то недостает, ищет опору и компенсацию. В чем же разница у
этих императоров? В природе власти. Пётр был абсолютно уверен в
своём праве повелевать. Он мог всё. Отрезать бороды, громить
стрельцов, кататься пьяным в повозке запряженной свиньями, пить
водку с мужиками, спускать казну на фейерверки, переносить столицу
в болота. Но всегда он ощущал, что в своём праве. А как себя
чувствует по данному поводу Николай? Власть взял кровью, как и
Пётр. Да тот сестру свергал, фактически узурпаторшу, а Николай?
Против брата пошёл. Который отрёкся, но как-то неловко, из пушек
стрелять пришлось, две присяги давать. Мутное дело. И главное - не
рос он наследником трона. Не вбивалась в него мысль, что он будущий
царь. Брат будущего императора, великий князь, но и только. Потому
воспитатель был подобран своеобразно. Муштровал. Генерал Ламздорф в
своём видении педагогики не отличал детей от плохо обученных
солдат. Бывали случаи когда молодой Николай терял сознание от особо
доходчивых объяснений чего-либо, то ударяясь головой о стену, а то
и прямо от отеческой длани учителя. Солдат, впрочем, из него
получился отменный. Беда в том, что солдат есть служака. Солдату
старший по званию требуется.